Только для него

Дарий Хедли был похож на цыгана или пирата: в ухе блестела золотая серьга, на плечи спадала копна черных курчавых волос. Может, его предки водили караваны на Восток, а оттуда привозили шелка и специи… Поэтому и дали ему имя персидского царя. Во всяком случае, надменности новому знакомому хватало.

Майлз прокашлялся, и она запоздало протянула руку:

— Наташа Гордон. Как поживаете, мистер Хедли?

— А как, по-вашему, я поживаю? — Ее руки он как будто не замечал.

— Я не понимаю, почему так получилось, уверяю вас, произошла какая-то накладка.

— Накладка? — Горящий, словно угли, взгляд прожег ее насквозь. Наташе показалось, что жар поднимается у нее по шее и заливает ей щеки. — Всего лишь накладка? — Он выделил последнее слово.

— Мистер Хедли, серьезные покупатели прекрасно понимают, что с такой недвижимостью проблемы неизбежны.

— Им бы хотелось осматривать верхние этажи, не рискуя сломать себе шею, — заметил Хедли.

— Наташа! — вмешался Майлз, на сей раз еще более резко. — Вы хотели что-то сказать мистеру Хедли?

— Что? — Она с трудом оторвала взгляд от красиво изогнутых губ Дария Хедли и уставилась на его выдающееся адамово яблоко, после чего ее взгляд метнулся к другим, еще более волнующим частям его тела.

— А, хм, да… Вообще-то, — сказала она, — в доме не одна лестница, так что это не проблема. Кажется, главная лестница в полном порядке… ее надо как следует пропылесосить. — Вздохнув, она приказала себе встряхнуться. — Я посоветовала душеприказчикам, которые занимаются продажей дома, нанять профессиональных уборщиков, чтобы привести все в порядок.

У Хедли на скулах заходили желваки.

— И что же они ответили?

— Что наймут смотрителя, который за всем проследит.

— Значит, потенциальным покупателям стоит бояться лишь сырости, древесного жучка и протекающей крыши? — Дарий Хедли чуть приподнял бровь, и каждая клеточка ее тела затрепетала.

— Вообще-то, — ответила Наташа, — судя по документам, от древесного жучка избавились много лет назад.

— Мистеру Хедли не нужны оправдания! — рявкнул Майлз. — Он ждет от вас объяснений и извинений.

— Не беспокойтесь; я уже услышал все, что нужно, — сказал Хедли прежде, чем Наташа успела вымолвить хоть слово. — Морган, с вами свяжется мой адвокат.

— Адвокат? Но послушайте же…

Дарий Хедли прервал Наташу на полуслове ледяным взглядом… Наконец, видя, что ей нечего ответить, он кивнул Майлзу и вышел из кабинета. Наташа почувствовала странную слабость. Протянув руку, она схватилась за спинку кресла, на котором он сидел несколько минут назад.

Наташа смотрела в окно. Дарий Хедли переходил дорогу, направляясь к Слоун-сквер. Женщины провожали его взглядами.

Значит, не только на нее он оказывал такое действие.

Неожиданно он остановился, круто повернулся и посмотрел на окно, у которого стояла Наташа… У нее перехватило дыхание.

— Наташа!

Она вздрогнула, повернула голову, а когда снова посмотрела в окно, Хедли уже исчез. Наташа повернулась к окну спиной.

— Вы уже разговаривали с «Кроникл»? — обратилась она к Майлзу.

— После того как со мной связался адвокат мистера Хедли, я первым делом позвонил менеджеру по рекламе «Кроникл». — Майлз подошел к столу, вынул из прозрачного файла лист бумаги и передал ей.

Из «Кроникл» переслали фотокопию одобренного Майлзом текста рекламы. Все совпадало до последней запятой, до галочки рядом с печатью «одобрено» и ее подписи внизу.

— Нет, Майлз. Это не тот текст! — Она подняла глаза.

— Но ведь писали его вы, — возразил Майлз.

— Несколько фраз отдаленно напоминают мои, — признала Наташа.

Время от времени она и правда позволяла себе слегка нарушить общепринятый рекламный стиль. Она выделяла мелкие недостатки, исправление которых не стоит больших денег, но значительно повышает шансы на успешную продажу недвижимости.

— Да бросьте, Наташа! По стилю — ваша типичная «антиреклама».

— Моя «антиреклама» бывает точной и всегда по делу.

— Так вы бы все-таки написали о протекающей крыше?

— Определенно. Пятна на потолке и лужи на полу способен заметить любой покупатель!

— Ну а что там с лестницей?

— Очень красивая — если, конечно, удастся разглядеть ступеньки под слоем пыли и сухих листьев, которые налетели через разбитое окно.

Дом года два пустовал с тех пор, как его последнего владельца увезли в дом престарелых. Из-за болезни Альцгеймера он представлял угрозу для себя самого.

— Смотритель дома — хуже некуда. Мне пришлось самой раздобыть картонку и вставить вместо разбитого стекла, но кусок картона унесет первым же сильным порывом ветра. И, честно говоря, на месте Дария Хедли я бы давно уже избавилась от душеприказчика, похоже, от него нет никакого проку.

Морган молчал.

— Ну, послушайте, Майлз. Вы же знаете, я не посылала этого в «Кроникл».

— Вы уверены? Точно? Как всем нам уже известно, вы работаете с утра до ночи. Во сколько у вас сегодня был первый показ?

— В восемь, но…