Только для девочек

Например, академик Деревянко. Странно даже подумать, что один человек, как целый завод. Или даже министерство. С конструкторским бюро. И научно-исследовательскими лабораториями. И с институтом. С тысячей сотрудников. Каждый день здесь 40–50 операций.

Или писатель Корнилов. И Валентин Павлович. И мой папа.

Но есть и другие люди. Такие, что стараются взять побольше, а дать поменьше. Способные даже на преступление, чтобы получить побольше. Как Соколов, который убил Колиного папу.

Нет, я понимаю, что они не все преступники. Они могут просто ничего не давать другим. Или давать очень мало. Из-за своей жадности, ограниченности, из-за того, что живут в еще несовершенном обществе.

Но мир после них лучшим не становится. Иногда он, наверное, даже теряет что-нибудь из того хорошего, что имел.

Конечно, людей нельзя, как четное число, разделить на две части без остатка. Но кто в остатке? Не я ли?

— Оля, — позвала негромко Вика и, не поворачивая головы, попросила: — Дай мне книжечку… этого Августа Иванова. Хочу почитать.

Я ей протянула через проход между нашими кроватями тонкую голубую книжку стихов.

Глава пятнадцатая

Мне казалось, что я хорошо знаю Киев. Могу даже водить экскурсии. Город-сад. С историческими Золотыми воротами. С историческим Софийским собором и не менее исторической Лаврой, о которых во всем мире рассказывают учителя на уроках истории.

С историческим заводом «Арсенал», на стенах которого остались углубления от пуль и снарядов времен революции и времен Великой Отечественной войны. Эти углубления никто не замазывает, ими гордятся. А на «Арсенале» теперь делают очень хорошенькие, но и очень дорогие фотоаппараты.

Чем еще славен Киев? Музеями. Театрами. Пляжами. Каштанами, сквозь которые проглядывают памятники.

Но сейчас я узнала, что существует еще и другой Киев. Город, известный своим травматологическим центром. В центре этом нет ничего исторического. Он младше меня. Сейчас он называется просто травматологический центр, но всем понятно, что, когда академик Деревянко умрет, он будет называться травматологический центр имени академика Деревянко.

И странно думать, что пройдет время, и про академика Деревянко и его травматологический центр тоже будут рассказывать в школах и на уроках истории. Интересно, сообщат ли учителя своим ученикам, что академика Деревянко за глаза между собой все называли Светило.

Я лежу на кровати, на спине, с задранной кверху ногой, к ноге подвешен груз, — шестнадцать килограммов, это целый пуд. Пуд этот вытягивает мне ногу так, чтоб в ней все правильно срослось и ничего не деформировалось, и я чувствую себя настоящим историком-летописцем.

Как Нестор-летописец собирал сведения для своей летописи? Слушал, наверное, все, что ему рассказывали друзья и знакомые, сопоставлял факты, отбрасывал менее достоверные, выделял те, что казались ему главными. Конечно, при этом, как замечательно отметил Пушкин в монологе Пимена:

Немного лиц мне память сохранила.
Немного слов доходят до меня…

Так и до меня на этой кровати доходит немного слов. Но кое-что доходит. От Олимпиады Семеновны. Она тут с первого дня. От нашего заведующего отделением Валентина Павловича Попова. От писателя Павла Романовича Корнилова — он знакомый Светила, был с ним в Англии. От моего папы — он всегда и обо всем знает много интересного. И, главное, от медсестры Анечки, очень молоденькой, очень веселенькой и очень говорливой. Еще никто и никогда, наверное, не слышал, чтоб она молчала две минуты подряд. Она сама уверяет, что разговаривает даже во сне. И что поэтому ей первой дали отдельную комнату в общежитии для медсестер.

От чего больше всего умирают люди? Статистика показывает, что от заболеваний сердца. Я это сама читала. В «Неделе». Но справится ли со временем человечество с заболеваниями сердца? Можно не сомневаться, что справится. Ведь справились же с чумой, а чума — и ежу понятно, как выражается Вика, — страшнее всякого миокардита. И рак еще тоже будет ликвидирован. Обязательно!

А вот с травмами человечество никогда не справится.

Олимпиада Семеновна говорит, что великий хирург Пирогов назвал войну травматической эпидемией. Но сейчас, по ее словам, травматическая эпидемия образовалась и без войны. Она привела жуткую цифру. Только от автомобильных катастроф ежегодно на земном шаре гибнет 500 тысяч человек и 10 миллионов попадают в больницы.

Мой папа добавил к этому еще несколько потрясающих цифр. По его словам, население земли сейчас увеличивается на три человека в секунду. А только с конвейера одного нашего завода в Тольятти, который выпускает эти самые «Жигули», каждую минуту сходят три автомашины. И ведь таких заводов в мире много. Значит, автомашины рождаются еще быстрее, чем люди.

— Но травмы наносят не только автомашины, — сказала Олимпиада Семеновна. — Я, Николай Иванович, покажу вам наши отчеты. И вы поймете, что просто обязаны написать об этом.