Только бы не

— Да заметил я… Он вроде и политик, обычно так болтает, что потом уши не прочистишь, но с тобой у него проблема. Пожалела бы парня! Рядом с тобой ему язык отмораживает.

— Недостаточно отмораживает, раз он плюётся приказами.

— Это потому что он разозлился на твоего сосунка.

— Его зовут Виталий.

— Да хоть как! Похоже, скоро о сосунке узнает вся страна. Пока ждёшь Пашку, посмотри новости в сети, я кину тебе пару ссылок.

— Какие новости… что он сделал… Виталий что-то выложил в сеть?

— Димка не знает, кто выложил, но сама смотри. А Паша решит, что с тобой делать.

Я даже не обиделась на «что с тобой делать», потому что судорожно вбивала слова в поисковик.

Первые две ссылки привели в никуда, видео уже изъяли, но третья сработала. Здание мэрии я узнала по плашке у входа. На крыльце бьётся Таль в руках охраны. Очевидно, это было до нашей встречи, потому что он обвиняет Дмитрия в похищении и жестокости. Видео любительское, телефон прячут под одеждой, и качество очень плохое.

Перед тем, как открыть остальные ссылки, я сделала глубокий вдох.

В истории горящего озера случился новый поворот.

Отдам должное правдоискателям, нужные факты они раскопали и даже разобрались, о какой «Виктории» идёт речь. Более того, они построили правильную логическую цепочку:

мэр похищает вдову педофила,

мэр оказывается ночью около горящего озера, в котором её пытались утопить,

заезжий строитель обвиняет мэра в похищении.

Мэр, вдова педофила и горящее озеро. Горящее озеро, мэр и вдова педофила. Эти слова везде в разных комбинациях. Осталось только соединить нити в одну теорию, и здесь фантазия правдоискателей разыгралась не на шутку.

Меня топили однажды, так почему бы не попробовать снова? А потом замести следы поджогом.

Вот такая логика.

Когда Павел зашёл в приёмную, я успешно совмещала невозможное: смеялась и плакала.

Критически оглядев меня, он сказал в телефон:

— У неё истерика, спрошу попозже. Да знаю, что тебе надо сейчас, но говорю же, истерика у человека. Ладно-ладно, не злись, Оль, сейчас спрошу… Виктория! Моя жена собралась в магазин, и ей надо знать, нужна ли вам какая-нибудь особая диета.

Меня снова пытаются накормить.

— Зачем?

— Самый лучший выход на данный момент — это отсидеться у нас на даче, поэтому моя жена интересуется вашей диетой.

Ошарашенная новостями, я не стала спорить, просто покачала головой.

Павел опустился на стул и сложил руки на груди.

— С чего веселимся? — кивнул на экран.

Я развернула монитор к нему.

— Вы понимаете, на что они намекают? На то, что Дмитрий утопил меня в озере и поджёг его, чтобы скрыть убийство. Напрямую его не обвиняют, не посмеют, но активно мусолят факты, торчащие бок о бок.

Павел даже не поморщился.

— Да уж я начитался! Занимательная теория. Будем надеяться, что и Димка тоже над ней ухахатывается.

— У него послезавтра свадьба, так что думаю, ему не до смеха.

Павел пристально смотрит на меня. Он снова вежлив и сдержан, мы снова на «вы».

— Да, я думаю, что Дмитрию не до смеха. Надеюсь, Виктория, вам не надо объяснять, что пресса вас разыскивает?

— Они меня не найдут, если только вы им не скажете, где я… простите, это вышло грубо.

— За меня не волнуйтесь, а вот ваш молодой человек…

— Виталий никогда на такое не пойдёт!

— Если не ошибаюсь, вы ему отказали.

— Это не имеет значения. Он хороший человек и желает мне добра.

— Пусть так, но кто-то выложил видео в сеть, и произошло это вчера, после того, как вы отказали Виталию.

Это не Таль. Я должна верить, что это не Таль. Потому что, если он расскажет про мою беременность… это не должно случиться.

— А полиция?

— С полицией проблем не будет. Им известно, где вы и чем заняты. Виталий забрал заявление, когда поехал к вам. Вам не о чем волноваться, Дмитрий не позволит, чтобы вас беспокоили.

— Но мои документы… — я вспомнила о новом паспорте, предоставленном Дмитрием, и от страха захватило дух.

— Ваши документы в полном порядке. Неужели вы думаете, что мэр города нарушил закон? -

Я плохо знаю Павла, и хотя чувствую иронию в голосе, лицо его кажется серьёзным. А ещё очевидно, что теперь ему известно намного больше, чем раньше. — Дмитрий разберётся с клеветой и нападками, но если вы знаете, как найти Виталия, то прошу вас, помогите!

— Простите, но я действительно не знаю, где Виталий. Если что-то узнаю, сразу сообщу Дмитрию.

Павел кивнул. Кажется, он не поверил мне до конца.

Досада горчит на языке. Дмитрию нужна моя помощь, а я ничего не могу сделать.

Или могу?

— Я бы хотела помочь… я могу сделать заявление, поговорить с прессой. Где угодно и как угодно, — добавила решительно.

Не ожидала от себя такой смелости, но всё во мне рвётся защитить Дмитрия. Если понадобится, я поеду в родной город, и мысль об этом не вызывает отторжения. Это просто город, просто люди, порой слабые и несправедливые.

Павел приподнимает брови и хмыкает.

— Где угодно? Даже в вашем городе?

— Да.