Толкин

HOME VIII. Война Кольца, история «Властелина Колец», ч. 3 (The War of the Ring, The History of The Lord of the Rings, Part III, Unwin Hyman, 1990).

HOME IX. Саурон побежденный (Sauron Defeated, Harper-Collins, 1992).

HOME X. Кольцо Моргота, поздний «Сильмариллион», ч. 1 (Morgoth’s Ring, The Later Silmarillion, Part I. The Legends of Aman, HarperCollins, 1993).

HOME XI. Война Самоцветов, поздний «Сильмариллион», ч. 2 (The War of the Jewels, The Later Silmarillion, Part II. The Legends of Beleriand, HarperCollins, 1994).

HOME XII. Народы Средиземья (The Peoples of Middle-earth, HarperCollins, 1996).

Тома выходили один за другим, но медленно — так медленно, что за время их выхода само издательство «Аллен энд Анвин» дважды успело перейти из рук в руки.

30

До начала 1950-х годов могло показаться, что Толкин никогда не расстанется со всегда нравившейся ему клубной жизнью — ЧКБО, «Инклинги». Это ведь были не какие-то там буржуазные или аристократические клубы, а самые обыкновенные дружеские компании, объединенные общими интеллектуальными интересами. Неудивительно, что с закатом «Инклингов», в котором не последнюю роль сыграло постепенное расхождение с Льюисом, стиль жизни Толкина начал существенно меняться.

В 1956 году Льюис женился. Для его избранницы Джой Дэвидман этот брак был вторым и оказался недолгим и трагическим: вскоре после женитьбы у Джой обнаружили рак, и она скончалась в 1960 году. Толкин, если говорить о внешней стороне дела, совершенно не готов был принять сам факт брака его друга на разведенной женщине — такого рода браки не признавались католической церковью.

В 1951 году умерла миссис Мур, мать одного из друзей Льюиса, погибшего на войне, которой он в какой-то степени заменил сына. Хотя Льюис большую часть времени жил в своих комнатах при колледже, с миссис Мур они совместно владели домом под названием Килнз на окраине Хедингтона, предместья Оксфорда. В этом доме с некоторых пор жил и брат Льюиса Уорни^[477]. Поразительно, но характер миссис Мур никогда не отличался легкостью, так что понятны слова Уорни, записанные им в его дневнике после ее смерти: «Закончилась таинственная тирания, под игом которой Дж. добровольно жил по меньшей мере лет тридцать»^[478].

В том же несчастливом 1951 году К. С. Льюис получил письмо от читательницы из Нью-Йорка, подписанное именем Джой Гришем. «Еще одна американская поклонница, — записал в том же дневнике его брат, — с той разницей, что она весьма отличалась от толпы преследовательниц забавными и хорошо написанными письмами, и скоро Дж. с ней стали „друзьями по переписке“»^[479]. В 1952 году Джой ненадолго приехала в Англию, и Льюис пригласил ее в Оксфорд. Родилась она (Хелен Джой Дэвидман) в Нью-Йорке в 1915 году. Она была дочерью еврейских эмигрантов из Восточной Европы. В восемь лет Джой объявила себя атеисткой (по ее словам), прочтя «Очерки истории» Герберта Уэллса. В детстве (опять же, по ее словам) она верила в «американское благополучие», но вера эта скоро была разрушена Великой депрессией, и к шестнадцати годам Джой уже не верила ни во что. «Люди, сказала я себе, это только обезьяны. Любовь, искусство и альтруизм — это только секс. Мир — только материя. Материя — только энергия. Странно, но я забыла, каким „только“ являлась энергия…»

Это Нью-Йорк,

наш город; милое местечко для жизни; полная чаша — наш город,

завидует мир ему, и в глуши одинокая юность.

У нас — фонари, мосты, стадион Янки огромный,

не вполне кто-то этим доволен — пусть будет довольным,

кто недоволен вполне — тот об этом не знает,

и вообще — так было всегда

^[480]

.

Джой писала стихи, запоем читала книги, интересовалась сверхъестественным, но при этом ни во что не верила. После школы поступила в Хантер-колледж, потом в Колумбийский университет, получила степень магистра по английской литературе, стала преподавать в нью-йоркских школах. Поиски смысла жизни привели к тому, что она вступила в коммунистическую партию. «Впервые в жизни я захотела помочь своим братьям. Поэтому кинулась к знакомому, который состоял в компартии, и сказала, что я тоже хочу в нее вступить».

Теперь вместе со мной

склонитесь и прижмитесь губами к Америке,

которую вы сделаете лучше, сокровищем для людей,

которую отдадите в рабочие руки, в руки тех, кто земные

плугом пласты подымает.