Толян и его команда

— Привет, сын! Да жулик один (отец всех преступников называет жуликами) залез в дом, но наш Снежок его словил на выходе грамотно. А тут и я пришёл, — смеётся батя.

— Ты отоварил его, наверное? — интересуюсь я.

— Да нельзя! Вера не разрешает! — пригорюнился на том конце провода батя.

— Какая вера? Ты в религию ударился? Покрестился, что ли? Ударят по правой щеке, подставь левую? — шучу я.

Батя смеется, шутка зашла.

— Но кусок уха я ему на память отрезал, ножичком, — признается отец. — Мне, кстати, Вера выпить даже вечером разрешила.

— Анекдот хошь? — спрашиваю я и продолжаю:

«Мужик женился и через год встречается с другом. Друг ему:

— Пойдем пивка выпьем?

— Нельзя, жена не разрешает.

— А давай в картишки поиграем?

— Нельзя, жена не разрешает.

— Закуривай, что ли, — ворчит друг.

— Нельзя, жена не разрешает!

— Ну, ты и женился! Жалеешь, наверное, теперь?

— Жалеть тоже нельзя!»

Ржут все, и два терпеливых типа в приёмной, и Вероника, и батя.

— Звучит как тост, — сквозь смех произносит отец.

— Какой? — интересуюсь я.

— Так выпьем же за то, чтобы жалеть было можно! — говорит отец, вызывая ещё больший смех в приёмной.

Поговорив с отцом, иду на выход.

— Анатолий, — догоняет меня Вероника.

— Ты извини, я сегодня сама не своя с утра, вот и накинулась на тебя.

В руках у неё шоколадка. Я что, малец какой? Хотя у меня Бейбут в команде есть.

— Проблемы? Помочь? — серьёзно спрашиваю я, ибо злиться на красивую и ласковую с тобой женщину, я не умею.

— Да так, женские дела, ничего серьёзного, — отмахивается та.

«ПМС, наверное, — решаю я в автобусе. — Трудно бабам живётся».

В гостинице натыкаюсь на злого Гришу, о чем-то разговаривающего с директоршей. Дальше они, не заметив меня, направляются в кабинет Марины Львовны.

— Дайте телефон, пожалуйста, — прошу я у тетки за стойкой.

После едва заметной заминки телефон мне дают.

Звоню в приемную:

— Вера, это Толя, скажи шефу, что Гуцаев сейчас в гостинице, если его ищут.

— Будет сделано! — рапортует та.

Через пару минут раздается звонок, и недоуменно смотрящая на меня тетка произносит, протягивая трубку:

— Это вас!

— Толя, подзадержи его, минут через пять приедут за ним, — слышу голос Жердакова.

Да не вопрос! Тут в гостиницу заходят остальные члены нашей делегации. В том числе и тренер.

— Зоя, Марина у себя? — спрашивает он у хмурой тётки.

— У себя, но не одна, подожди тут, — зловредно отвечает сотрудница гостиницы, как оказывается, Зоя.

— Парни, тормозните, нужны будете, — прошу я своих соседей.

Игорь Леонидович, помявшись, тоже ждет с нами на диване, достав коробку с тортом из сумки с амуницией.

«Кобель», — равнодушно отмечает подсознание.

Ждать пришлось недолго. Видим выходящего в фойе из кабинета директора Григория. Леонидыч смурнеет, понимая с кем была занята дама его сердца.

— Вот кого рад видеть, так это вас! Тебя, киргиз, особенно. Нескоро ты уедешь из Норильска — побои я снял, заявление написал. Жди сегодня гостей в форме!

Бейбут хмурится. Милиции он не боится, а вот то, что он опять киргиз, его очень злит, а ещё и бить нельзя, по крайней мере, в нашем с тренером присутствии.

А заява, думаю, — ерунда, она фиксирует только факт сопротивления хулигана «иным лицам». Тут ещё и Мария Львовна некстати вышла и слушает его монолог.

— Теперь с тобой, тренер, — поворачивается он к Игорю Леонидовичу.

Дальше сказать ничего не успевает — в гостиницу входят трое ППСников, морозных и могучих. Два сержанта и капитан. Капитан-то зачем?

— Молодцы, быстро приехали! Работайте, парни! — говорит довольный Гриша.

— Гражданин Гуцаев? Вы арестованы, вот постановление о вашем аресте, — изумляет Гришу (да и всех остальных, кроме меня) капитан.

Глава 38

— Не понял?! — растерянно сказал Гриша.

— Пакуйте его, — мотнул головой капитан своим подчинённым.

— Я же забрала заявление! Гриша, я забрала! — возбудилась Марина Львовна.

Но Гришу уже, наклоня гривастой башкой к полу, выводили на улицу в полусогнутом состоянии.

— Как это так? — не унималась директорша. — Когда его выпустят?

— Нескоро он выйдет, не переживайте, — хмыкнул я и собрался идти к себе в номер.

— Я сейчас его брату позвоню! — решительная директриса схватила телефон со стойки, а ведь могла это сделать и у себя в кабинете.

Бейбут и Саня поплелись наверх, а я остался послушать разговор, вернее, подслушать, меня на лестнице видно не было. Игорь Леонидович тоже остался внизу.

— Как! Кто? — почти кричала Марина в трубку. — Можно же позвонить кому-то. Не может быть! Из Москвы? Ох, да что твориЦА?

«Никто не поможет, дураков ссать против ветра нет», — довольно думал я.

— Толя, а что там за заявление? — спросил меня Бейбут, когда я зашел в нашу комнату. — Меня в каталажку посадят?

— Никто не посадит, сам министр МВД сказал, что ты молодец и правильно этому гаду врезал. Но старайся по лицу не бить другой раз, — успокоил я.

— И лучше тет-а-тет, чтобы вас не видел никто, — опытно добавил бывалый мент Саня.

Пока переодевался, в комнату зашел тренер. Одетый, значит, в номере не был, в руках у него торт — похоже, подношение Марина Львовна не приняла.