Толян и его команда

Ну, жилищный вопрос ему с помощью МЖК можно решить, я планирую в 87-м начать строить дома и в 89-м закончить. Иначе труба будет дальше. Вряд ли я так сильно наследил, что изменил судьбу СССР. МЖКшные дома достраивались с трудом. Насчет общаги тоже поговорить можно, выделят им отдельную комнату, поживут года три, пусть даже с ребенком, он всё равно маленький будет пока. Ещё вариант Сане в Норильск переехать, но тут с жильём не сильно лучше, а жить с тещей — то ещё удовольствие! А ещё заминка может быть, если Огдо не захочет менять свой театр на Красноярский, да и могут не взять её в наш местный Театр драмы. Сразу рожать? Вот у взрослого человека сразу куча вопросов возникает, что и как? А ведь я по молодости тоже женился ни о чем не подумав! И дети как-то сами завелись. А может так и правильно?!

Наконец, я увидел своего тренера, тот цвел и пах. Кобель. Наверняка опытная и мудрая Марина Львовна и поспать мужику дала, а не просто дала и не ездила на нем, как Жанна на мне, всю ночь.

Сегодня ребятам показывал, как правильно … жульничать. Это не я так выразился, один паренёк рядом буркнул. Ранее уже рассказал пацанам про разные грязные приёмчики, которые бывают в бою на ринге, а сейчас рассказываю о другой важной части боксерского поединка. В прошлой спортивной жизни меня этому не учили, как не учили и в этом теле, а зря. Умение клинчеваться, то есть входить в плотный и близкий контакт, боксеру очень нужно.

— Чтобы войти в клинч есть два способа, — начал свой рассказ я.

— «А» и «Б», — шутит кто-то из стоящих рядом тренеров или спортсменов.

— Зажать руки спортсмена в подмышках или обхватить его своими руками как будто «обнять», — продолжаю я.

— И поцеловать, — шутит тот же голос.

Школота моя тоже скалится, поэтому поворачиваюсь и спрашиваю:

— Кто тут такой говорливый? Зубы жмут?

— Попенко, тебе, если делать нечего, иди домой, — говорит Евгений Семенович — местный гуру бокса, какому-то рослому парню.

— Пока по попенко не получил, а ещё раз помешаешь…, — многозначительно добавляю я.

Парень затих, но явно меня не испугался, вон как смотрит дерзко, вот придётся его на спарринг вызвать, хоть и заметно тяжелей он меня. Я продолжаю:

— Клинч, его ещё называют «другом боксера», правилами не запрещён, он нужен для многих вещей: для подавления атаки соперника, для отдыха, для того чтобы «прийти в себя», а бывает что специально рослый боец наваливается на более мелкого, чтобы вымотать его.

Рассказываю про ошибки, которые бывают при входе и выходе из клинча, про то, что нельзя одной рукой держать соперника, а другой бить — это запрещено правилами бокса. Рассказываю про приём «мышеловка»:

— Боксёр делает вид, будто бы он идёт в клинч, затем неожиданно останавливается и наносит противнику сильный апперкот в подбородок. Приём изобрёл Вилли Льюис, кстати, — говорю я, и, видя, что это имя ребятам незнакомо, даю краткую справку об этом выдающемся боксере начала века. Потом увлекшись, рассказываю, как защититься от клинча, — например, подсаживаясь ниже рук соперника, Демпси придумал. Раз уж вспомнил Демпси, рассказываю и про его «солнышко», поясняя, что этот прием подходит только для низкорослых и физически сильных спортсменов. Свое повествование сопровождаю краткими биографическими справками. Все в зале бросили свои тренировки и слушают меня. Такое внимание приятно, но время подходит к концу, и я даю задание на концовку.

— Спасибо, Анатолий, за урок. Я, конечно, ребятам тоже рассказываю про клинч, но более старшим возрастам, а с таким отличным знанием материала и его подробным изложением сталкиваюсь впервые, — хлопает по плечу меня Евгений Семенович.

— Завтра ещё им покажу интересное, — смущаюсь немного я.

Хотя чего тут смущаться, весь сегодняшний триумф — это чисто моя заслуга, я интересовался единоборствами на протяжении нескольких десятков лет.

Идём на обед, потом соревнования, я всё выискиваю взглядом говорливого, но тот уже скрылся в неизвестном направлении.

— Толян, стой! — ловит меня, уже одетого, на выходе из Дворца спорта Саня. — Ты обещал вопросы накидать!

Я не обещал, кстати, но помогу.

— Черт с тобой, одевайся, я уже в горком опаздываю, — говорю я.

В автобусе рассказываю старшему товарищу свои задумки. При слове МЖК тот веселеет, видно тема жилья для него самая сложная.

— Насчет театра тоже попытаюсь помочь, — говорю я уже перед выходом из автобуса.

Саня едет дальше, в театр, где служит Огдо. Слово такое… выпендрёжное… «служит». Конь служит в конной милиции. Но Саня это слово произносит с благоговением в голосе. Вот как так — крутанула хвостом девка, и пал смертью глупых этот могучий холостяк. И не он один. Бабы — страшная сила.

Захожу в горком, и сразу на вахте сталкиваюсь с афганцем Сергеем Голубевым, очевидно, он приехал раньше, чем мы договорились.

— Нам к кому? Чтобы предложения по льготам озвучить? — жмет мне руку парень. — Да и по памятнику тоже надо поговорить, чтобы не думали, что мы забыли о погибших.