Толераниум

Миша был доволен Ковригиным. Он прекрасно проявлял себя в качестве секретаря. Мероприятий, где надо было успеть засветиться, становилось все больше. Речи и приветствия, полученные от спичрайтеров, были тщательно уложены в папочки, машина заранее заказана, и даже зонтик Ковригин открывал незаметно и вовремя. Раньше Миша ошибался в Алексе. Он не просто хорошо служит, он еще и интересуется всем, что связано с Мишей, при этом не нарушает границ. Миша это проверил, когда пригласил Алекса на обед в самый роскошный ресторан Венецка. Ковригин держался скромно и уважительно, блюда выбрал сытные и недорогие, поддерживал приятную беседу.

Правда, сам больше слушал, чем говорил, но это тем более симпатично. Говорили про Игнатьевский. Почему-то Ковригин решил, что Миша собирается там жить. Миша даже засмеялся. Если уж он когда-то переедет, точно – не в старый особняк, в котором померло несколько поколений. Конечно, у Миши будет дом – огромный, новый, умный. Или квартира, но обязательно пентхаус – с садом, с джакузи под звездным небом, с вертолетной площадкой и собственным паркингом. Может быть, он заведет себе жену. Но вызывать ее будет из женской секции по рации… Незачем объяснять Ковригину, что для начала Мише нужно разобраться со своими родственницами. И про Виктора Миша не собирается с ним откровенничать. Ковригину совсем не нужно знать, что Виктор немного помог Мише на начальном этапе, но он когда-нибудь отблагодарит своего друга. Пока не очень понятно, что ему нужно. Вряд ли должность, да и деньги точно не нужны.

– Я тебе еще нужен? – нарушил Мишины раздумья Ковригин.

– Нет, можешь идти.

Миша не спеша отправился домой, продолжая раздумывать о том, как образумит Лауру с Софочкой. Хотелось совершить что-то из ряда вон выходящее. Веселая мстительная злость разыгралась внутри, когда он представил, как придет домой после ресторана. Наверняка мама сейчас готовится к его приходу. Думает, что по ее команде он помоет руки и прыгнет за стол, но не тут-то было! Он ей с порога заявит, что сыт, и она хотя бы расстроится!

Миша проследил глазами за машиной скорой помощи, которая на полном ходу свернула к «Макдоналдсу». В голове как-то все моментально сложилось. Это знак. Еще недавно Михаил искренне сочувствовал людям, у которых нет возможности есть «нормальную домашнюю еду». Так мама называла свои кулинарные шедевры. Посещение ресторанов, кафе и прочих пунктов общепита считалось не только позором, но признаком духовной и физической нищеты, а также неблагополучия в семье. Слово «Макдоналдс» приравнивалось к нецензурной брани и не могло употребляться в приличном обществе. «Весь мир – дураки, а домашняя стряпуха – умная», – крутились у Миши в голове слова Виктора.

В «Макдоналдсе» царила тревожная суета. Почти все столики были заняты, но внимание посетителей было приковано к одному столу, за которым с трудом разместилась семья из трех человек. Очень толстая мама, очень толстый ребенок и невероятно толстый, плавающий в собственном жиру папа. Как у всех слишком толстых людей, у этой троицы были добродушные и туповатые выражения лиц. Даже тревога не могла пробиться сквозь слой жира на лице матери семейства, несмотря на то, что для папы пришлось вызвать «Скорую».

Пока медики орудовали шприцами и нашатырем, Миша сделал заказ навынос, сел за стол и стал наблюдать. Толстяка вскоре откачали. Доктора облегченно вздохнули и попросили больного подписать отказ от госпитализации. Тот пропищал: «С удовольствием!» – и расписался на бланке.

Миша вспомнил, где он слышал этот голос. В Игнатьевском во время пира этот толстяк был самым веселым и активным.

Публика в «Макдоналдсе» быстро успокоилась после отъезда «Скорой». Семья толстяков веселилась как ни в чем не бывало. Глава семьи шутил пронзительным голосом:

– Не дождетесь! – и сам весело заливался хохотом.

Он вновь принялся уничтожать заказанную еду.

Миша забрал пакеты и напоследок оглядел заведение. Посетители показались ему довольными, раскрепощенными и вовсе не «убогими», как следовало из маминых выводов об общепите. Они ставили на столики одинаковые коричневые подносы, усаживались на одинаковые пластмассовые стульчики, раскрывали одинаковые пакетики и с одинаковым удовольствием поедали свои бургеры. Похоже, все были счастливы в этой своей одинаковости.

Семья радостных толстяков продолжала пировать, но глава семьи вновь закашлялся, как-то весь обвис и начал стекать со стула на пол. Вокруг его глаз расплылись огромные черные синяки, он хватал ртом воздух и не мог вдохнуть.

– «Скорую»! Вызывайте «Скорую»! Он подавился кунжутом! – кричала жена.

Какой-то мужчина подошел к толстяку и пощупал пульс на руке, потом на шее. Затем снял со лба очки и поднес их к приоткрытому рту огромного туловища.

– Вряд ли «Скорую». Вызывайте катафалк. Вот визитка моего коллеги. – Мужчина протянул карточку.

– Вы – похоронный агент? – Свежеиспеченная вдова не смогла сдержать любопытства.

– Всего лишь кардиолог, – горько улыбнулся мужчина.