Токсимерский оскал

Каюта выглядела практически нежилой. Вернее, понять, что в ней обосновался разумянин, пожалуй бы, удалось, но установить принадлежность ее хозяина к какой-то профессии или даже его расу и пол вряд ли смог бы даже заправский аналитик. Это безличие вдруг выудило из памяти Мердока теперь уже далекие воспоминания о пристанище командора Дикаева. Тогда, впервые попав в этот дом, Амос тоже отметил, что вокруг нет ничего от души живущего в нем. Ни фотографий, ни портретов, ни хотя бы маленьких безделушек, которые, точно дактилоскопический отпечаток, придают дому его неповторимость. Мысли пилота вдруг сами собой вернулись к встретившей его тогда девушке — где-то она теперь? Леда — планета, принадлежащая командору Дикаеву, была разграблена полчищами мародеров, нахлынувших после исчезновения Дика. Вряд ли девушка-клон могла уцелеть. Отогнав мрачные воспоминания, Амос продолжил изучение каюты, в которой до недавнего времени квартировал Хайес. Как владелец корабля Мердок обладал правами главного администратора для всех систем, в число которых входила и единая корабельная система контроля доступа. Поэтому для него не существовало запертых дверей или недоступных мест на корабле. В шкафу для личных вещей пилот обнаружил то, что искал, — переносной кейс-сейф. Осторожно взяв плоский чемоданчик в руки, Амос провел ладонью по шероховатому боку, словно желая почувствовать, какие тайны скрыты внутри. Он напряженно думал, и мысли его были совсем не о кейсе с тайнами.

Он думал сейчас о том, что, возможно, Хайес действительно, будто верный боевой пес, предан хозяину. И преданность эта не кончается с исчезновением хозяина. И еще Мер-док понимал, что эта преданность много честнее того метания от ненависти до дружеских чувств, которые постоянно испытывал в отношении командора Дикаева он сам. Однажды, давно, они с Диком говорили об этом. До сих пор пилот не забыл слова, сказанные тогда пиратом: «Любой из тех, кто идет за мной, знает, что, если понадобится, я сам перегрызу за него глотку чужаку». А ведь Амос тоже был своим. Он жил рядом со всеми этими людьми и сам являлся частичкой семьи командора. Память услужливо напомнила недавние слова Хайеса о том, что этот кейс принадлежит командору и лишь ему будет отдан. Добрые воспоминания и какое-то чувство долга, странное для человека, который был захвачен в пиратском налете, хотя одновременно и спасен, победили в его внутренней борьбе. Отыскав в одном из шкафов неприметную техническую сумку из грубой ткани, Мердок тщательно уложил в нее кейс. Еще через пару минут он уже прятал его в большой сейф, установленный в капитанской каюте.

— Ну что ж, Стивен, — Амосу стало легче после того, как он все для себя решил, — раз это принадлежит Дику, ему это и будет передано.

* * *

Сегодня с самого утра вокруг Реззера гудел рассерженным осиным роем процесс подготовки к сложной пресс-конференции. Дан должен был провести свою первую большую пресс-конференцию в новой команде. Но даже не это было сейчас главным. Эта пресс-конференция являлась для Реззера первой еще и потому, что наравне с ним в ней участвовал его противник, с которым ему предстояло сразиться на ринге. И, несмотря на то что бой этот должен был состояться только через месяц, уже сейчас вокруг него поднялась большая шумиха. Статьи в различных газетах, прогнозы спортивных аналитиков, рекламные ролики и многое другое не давало обывателям ни на минуту забыть о предстоящем зрелище. И, с точки зрения устроителей, в этой истерии не было ничего удивительного. Реззер буквально втоптал в ринг почти всех своих соперников, не изведав еще горечи поражений. Но в этот раз ему предстояло встретиться с великим и ужасным Рагдтом. Вряд ли это являлось настоящим именем бойца. Ведь сейчас всем известно, что Раг — это мощная система боевых искусств, пришедшая с Гура. А великий и ужасный, как звали его повсеместно, как раз и был гурянином. За свою длинную карьеру, проведенную в боях по различным версиям, он почти не испытал горечь поражений. Лишь дважды Рагдт проигрывал по очкам. Но оба раза сразу после проигрыша его импресарио договаривался о матче-реванше. И, встретившись второй раз с удачливыми противниками, Рагдт буквально превращал их в фарш. Поговаривали даже, что проигрыши эти — чистой воды изощренный ход его имиджмейкеров. Так это было или нет, никого всерьез не заботило. Главным было то, что предстоящий бой между великим и ужасным Рагдтом и темной пока еще лошадкой Реззером сулил много зрелища и еще больше денег.

— Не волнуйся, чемпион, все идет как нельзя лучше. — К Дану, вокруг которого суетился делающий последние штрихи гример, подошел Брайан. — Тем более вчера на репетиции мы все, кажется, предусмотрели и обговорили. Бояться совершенно нечего.