Токсимерский оскал

Охота сбилась и повернула в другом направлении. Напавший убил нескольких охотников, и теперь преследователи горели жаждой мести. Ради ускользающего от них токса лесное племя отвлеклось от близкой уже добычи. Саган мчался, словно ветер между деревьев, успешно уворачиваясь от выстрелов бегущих за ним сэйсов. Пару раз стрелы обдирали кожу на его шее и голове. Один раз длинная стрела даже ударила между лопаток, едва не сбив Сагана с ног. Кольчуга выдержала удар. Сэйсы гнали токса так, словно он был каким-то зверем. Они бежали со всех ног, одержимые кажущейся близостью добычи. Токе буквально кожей ощущал их азарт и, как только его путь вновь преградил лежащий трухлявый ствол, повторил ту же злую шутку. Они попались так же глупо, как и в первый раз, из чего Саган заключил, что среди них вряд ли были воины. Стремительно нагнав последних, он зарубил еще двоих. Теперь сэйсы стали намного осторожнее, и темп преследования сразу снизился. Охотники проверяли теперь едва ли не каждый куст, не теряя друг друга из вида. Оторвавшись от погони и сделав большой круг, токе нагнал уставших улюков. То, как они двигались, можно было в лучшем случае назвать быстрым шагом, но совсем не бегом. Их еще не поймали только из-за того, что охотники были отвлечены другой дичью.

Совершенно неожиданно лес кончился. Беглецы остановились, затравленно озираясь по сторонам. Они стояли на берегу небольшой речушки. А на другой стороне их взорам открылась мертвая выжженная долина с обгоревшими пнями. Совсем недавно здесь бушевал страшный, всепоглощающий пожар. Но шокировал улюков вовсе не вид мертвой равнины. Далеко-далеко за чернотой пепелища, за огромным зеленым полем, едва различимая на фоне вздымающихся высоко скал, виднелась мрачная крепость с высокой стеной и массивными крепостными башнями.

— Вперед! Что встали? Ждете, когда вас насадят на стрелы, как птиц на вертел? — Выскочивший из леса позже других, токе мгновенно оценил увиденное и принял решение. — Те, кто возвел цитадель, наверняка лучше, чем дикие лесные сэйсы. Бегите или вы еще до вечера окажетесь на жертвенных столбах.

Токе ничего не знал ни про веру улюков, ни про их обычаи, да и сейчас ему было совершенно все равно, каким богам они молятся. Все, что он сейчас хотел — это заставить улюков не сдаться, помочь им найти в себе силы для борьбы и бежать, бежать к, наверно, спасительной цитадели. Саган добился своего. Мысль о страшных пытках, точно бич погонщика, подстегнула беглецов. Улюки побежали, понимая, что теперь их спасение и их жизнь только в их собственных ногах.

* * *

Поздним вечером, когда Хайес зашел на капитанский мостик, там не оказалось никого, кроме самого капитана Дарродга.

— Добрый вечер, капитан. — Поздоровавшись, Стивен присел на ближайшее к гурянину кресло. — Я не помешаю вам?

— Нет, господин Хайес, не помешаете. — Капитан улыбнулся. — Я собирал для себя аналитическую подборку. Но это совершенно не срочное дело и вполне может подождать.

— Спасибо, капитан. Может быть, сейчас, когда мы здесь одни, вы все же сообщите мне имя своего хозяина? Или хотя бы сделаете намек, по которому я смогу предположить его сам.

— Сожалею, господин Хайес.

— Но ведь меня включили в белый список. Значит, я друг. Но кто поступает так с друзьями?

— Сожалею, господин Хайес.

— Содержательная беседа! — Стивен усмехнулся. — Скажите все же, не командором ли Дикаевым зовут этого мистера Икс?

— Вновь сожалею, господин Хайес. Но у моего хозяина иное имя.

— Хорошо. Вы преданный и верный офицер. — Стивен понимал, что ничего больше не добьется сегодня от этого разумянина. А еще Хайес был совершенно сбит с толку. Он совершенно не представлял, кто мог бы желать с ним встречи, кроме, возможно, живого командора Дикаева. Единственная путная мысль, которая, вертелась сейчас у него в голове, подсказывала ему, что встречу такую может организовать и командор Тингдт, и кто-нибудь еще из тех сильных Вольного Мира, кто составлял оппозицию Триону или был дружен с командорами Союза пяти. Успокоившись, Хайес решил ждать до упора. Ведь этот некто, кем бы он ни был, вполне может оказаться источником нужной ему информации.

* * *

Опять настал долгожданный выходной — один из немногих дней, которые Реззер мог провести вместе с малышкой Си. Воскресный папа и его дочь. Дан с нетерпением ждал этого дня, каким бы ущербным это общение ни выглядело со стороны. Некоторые из его новых знакомых обсуждали эту тему, кто соболезнуя, кто говоря, что не один он так мыкается. Имиджмейкер однажды даже развил теорию, что ничего страшного в этом нет, потому что у Дана дочь. Вот если бы был сын, то отсутствие постоянного общения с отцом неминуемо привело бы мальчика к психологическим проблемам. Сам же Реззер понимал, что все это полная дребедень и для ребенка это плохо независимо от пола. Но в то же время он ощущал, как по прошествии времени затихают обиды на первую жену и остается лишь та щемящая болезненная тоска, которую он испытывал от расставания с дочкой.