Токио. Станция Уэно

Лицо ее показалось мне знакомым… Этот гладкий лоб, не вязавшийся со старческим обликом… Я где-то его уже видел… Кажется, мы даже здоровались… Болтали мимоходом…

– А хуже всего вот эти фирмы человек на тридцать-сорок. Ни то ни се.

– Я вот на днях был на линии Одакю.

– И чего это тебя туда понесло? Местечко, мягко скажем, не для простых смертных.

– Кстати, а не там ли обретался раньше покойный Сигэ?

– Покойный? Ты о чем?

– Так помер он, Сигэ-то. Замерз в своей палатке.

– Что ж, жаль, конечно, но он и пожил порядочно.

Взгляд старушки внезапно потух. Мне хотелось утешить ее, но я не мог ни прикоснуться к ее плечу, ни произнести слов соболезнования.

Сигэ я знал. Он был настоящим интеллигентом. Собирал по помойкам старые газеты, журналы и книги и все время читал.

Однажды кто-то подкинул в его палатку котенка. На деньги, вырученные со сданных алюминиевых банок, он отвез его в больницу, чтобы кастрировать. Котенка назвали Эмиль. Сигэ его просто обожал – во время чисток в парке увозил, посадив в велосипедный прицеп, а в дождливые деньки раскрывал над ним свой виниловый зонтик.

А еще именно он рассказал мне о небольшой кумирне с лицом Будды на стене. Она находится на холме напротив «часового колокола», с помощью которого в эпоху Эдо[28] горожане узнавали время – три раза в день, утром и вечером в шесть, а еще в полдень в него звонили монахи из храма Канъэй-дзи.

– Этот большой Будда лишался головы целых четыре раза – один в пожаре, три из-за землетрясения, что, согласись, уже перебор. Впервые это произошло в тысяча шестьсот сорок седьмом году, и поскольку оставить все как есть было бы неприлично, монахи принялись бродить по Эдо, собирая милостыню на восстановление изваяния. Впрочем, жители не торопились помочь им. Когда на закате дня они собрались было уходить, к ним подошел один нищий. Этот самый нищий кинул в железную чашку для подаяний медную монетку, и тут же вокруг появилось множество других желающих поддержать начинание. В итоге монахам удалось возвести Будду высотой в два дзё и два сяку[29]. Так, по крайней мере, говорят. Через двести лет, однако, все повторилось – в пожаре голова снова отвалилась, ее восстановили, но не прошло и десятка лет, как случилось большое землетрясение годов Ансэй[30], и все началось по новой. Потом Будда чудом пережил войну Босин[31] и битву при Уэно[32]. Ну а окончательно добило его Великое землетрясение Канто в двенадцатом году Тайсё[33].

Удивительный он все-таки был человек! Рассказывал обо всем со знанием дела, будто преподаватель. А может, он и правда когда-то им был.

Я же тогда поведал ему о радиобашне. В Хамадоори она была настолько известна, что стоило только упомянуть о городе Харамати, где она находилась, и разговор тут же перекидывался на башню. Вплоть до демонтажа в пятьдесят седьмом году Сёва[34] она была настоящим городским символом. Постройку радиобашни завершили в десятом году Тайсё[35], а два года спустя именно благодаря ей мир узнал о Великом землетрясении Канто. «Сегодня в полдень в Йокогаме произошло крупное землетрясение, вслед за ним начался пожар. Пламя распространилось по всему городу. Количество погибших и пострадавших неизвестно. Все транспортные коммуникации и средства связи уничтожены» – так гласило отправленное с нее сообщение.

– Говорят, что парк Уэно уцелел при пожаре во время землетрясения благодаря пруду Синобадзу, – принялся рассказывать в ответ Сигэ. – Вокруг все сгорело, включая находившийся прямо перед парком универмаг «Мацудзакая». Спасаясь от пожара, люди наводнили Уэно, причем приходили они не только из близлежащих районов, но даже из окрестностей Ниппонбаси и Кёбаси. Некоторые привезли с собой большие повозки, груженные вещами, в надежде уехать обратно в родные поселения. Из-за них на станции Уэно и прилегающих путях столпилось столько народу, что поезда встали. Множество людей пропали без вести, поэтому объявления о розыске клеили прямо на бронзовый постамент статуи Сайго Такамори[36]. Император Хирохито, тогда еще наследный принц, явился в парк с инспекцией. Одет он был в военную форму. И, кажется, именно в тот момент все осознали, насколько важную роль Уэно сыграл в предотвращении последствий землетрясения. В январе следующего года в честь свадьбы наследного принца парк был возвращен во владение города и получил свое название, которое используется по сей день – Высочайше пожалованный парк Уэно.

Говоря все это, Сигэ не отводил восхищенного взгляда от полосатого Эмиля, который валялся на газоне, закрыв глаза и медленно водя кончиком хвоста то в одну, то в другую сторону.

Однажды мне довелось видеть императора Хирохито вблизи. Сигэ я об этом так и не рассказал.

В три тридцать пять пополудни пятого августа двадцать второго года Сёва[37] поезд, на котором ехал император, прибыл на станцию Харанотё. Его Величество вышел на платформу, где пробыл семь минут.

Тогда я как раз только вернулся из Онахамы.