Того хочет Бог (СИ)

- Айайай, как не хорошо начинать с такого знакомство, держи, помяни друга. Хороший, наверное, был солдат - он снял свободной рукой с пояса фляжку, и протянул ее Нику. - Ты это, расслабься. Мы ему услугу оказали, может быть Господь еще примет его душу, ну если ему есть хоть какое-то дело до наших душ. А вот подожди мы еще часок, стал бы он таким же бесом. Ты пей, пей.

Николас с огромным усилием подавил желание выбить из руки этого ухмыляющегося урода флягу, выхватить с пояса нож и воткнуть в него. Он взял фляжку и сделав небольшой глоток протянул ее обратно.

- Вот и хорошо, вот и правильно. Только ты больше пей, сейчас и тошнить перестанет, и голова пройдет. Не смотри на меня так, знаю я каково тебе сейчас. А вопросы все потом, сваливать нам пора. Ну и еще, парень, добро пожаловать в отряд, к бегунам Большого Пьера.

***

Уходили в спешке, буквально бежали. Оружие у Ника забрали, закинув его в одну из небольших повозок, которые тащили попарно, периодически меняясь. Всего в отряде оказалось около шестидесяти солдат, но судя по их словам, в какой-то «черноте» у них стоял лагерь и его следовало свернуть прежде, чем тот будет накрыт туманом. Бежали в полном обмундировании, и при этом не выказывали ни малейшего недовольства, что у Николаса вызывало восхищение: ему даже в одной стеганке и поножах это давалось с трудом, а Большой Пьер, которым оказался тот самый бородатый мужчина, еще и раздавал на ходу команды, высылая дозоры и назначая смены на повозках. Ника он держал рядом с собой, и когда тот выбивался из сил, давал ему свою флягу со странным вином, после которого парень вновь наполнялся силами и был способен пробежать еще немного.

- Ничего. Человек выносливый. Тоже сможешь бегать. Ну, жить захочешь - сможешь, Джонни.

И они бежали дальше. По пути Ник видел еще несколько деревенек, но на первый взгляд они были пусты, а осмотреть их успевал разве что высланный заранее дозор. Возможно было что-то еще, но непривычные нагрузки не давали Нику ни мгновения на то, чтобы осмотреться. Даже на кипевшую по началу злость на этих людей не оставалось сил, она выходила с каждым вздохом, оставаясь где-то за спиной. Пару раз они резко меняли направление, причем это никак не было связано с донесениями дозора. Пьер просто неожиданно отдавал приказ, и все, не сказав не слова, поворачивали, как если бы они обходили какие-то невидимые препятствия. Один раз Николас чуть не упал на бегу. Причиной этого было солнце, которое после очередного поворота оказалось по правой стороне. Стоило ему коснуться горизонта, как свет, заливавший равнину, обрел бордовый оттенок, а само солнце почернело, оставив нетронутой лишь красную корону. Пьер придержал его:

- Привыкнешь, беги.

И Ник бежал, хотя ноги потеряли всякую чувствительность, а от самого вида фляжки Пьера хотелось блевать.

Привал устроили на границе той самой черноты. Понять, что говорили о ней не составило труда: на живую и дышащую степь в один момент как будто пролили чернила, расползшиеся кляксой до самого горизонта. Это явление окончательно выбило у Ник почву из-под ног, разрушив все его гипотезы о том, где он оказался. Люди садились кто куда мог, из телег достали свертки с едой, и только сейчас все начали снимать с себя броню. Пьер сунул Нику несколько полосок вяленого мяса и сухарь, а также вернул отнятую у него флягу с сидром:

- Вот теперь, Джонни, можем и языками почесать. Спрашивай, только быстро. Через час идем дальше.

- Вы всегда проламываете раненым головы и забираете их сапоги?

- Почему сразу всегда? Только когда нечем больше заняться, обычно у нас в обозе есть парочка раненых для этого, но они закончились. Твой друг попался вовремя. А вообще, вот расскажи-ка ты мне, как он себя вел? Злился без причины, забывался, порой бредил и язык у него путался, да?

- А как еще ему было себя вести, когда на нас напали, перебили людей, нас закинуло черт знает куда, а потом какая-то тварь отгрызла ему пол руки? Он конечно говно-человек был, но такого не заслужил.

- Ну может оно и так, вот только Джордж решил, что еще часок, и он станет бесом. Как те что на вас напали. И, как я уже тебе говорил, мы оказали ему услугу. Давай следующий вопрос, времени подтирать тебе сопли сейчас нет.

Ник задумался, сверля лицо Пьера взглядом, но все же решил не развивать тему:

- Куда я, Матерь Божья, попал? Что это за хрень? - он показал рукой в сторону черной пустыни.

- Воооот, хороший вопрос. Вот только я на него не отвечу: сам не знаю. Ну церковники то говорят, что мол мы то ли в лимбе, то ли в чистилище, а может и в личный владениях Сатаны. Но если бы мы тут верили их брехне, то сидели бы сейчас в каком нить Новом Назарете, и ходили бы на закланье как барашки по одному их слову. Так что... Мы там, где мы есть, и с этим надо что-то делать. А чернота - это самая мерзкая мерзость, которую ты только, можешь себе представить. Но она - наше благословение. Нечисть в нее не лезет, разве что видит сочный кусок мяса в паре шагов, и то призадумается. Нам бы тоже в нее не лезть, но выбора нет. Сам все поймешь.