Тогда умирает футбол

Любая скорость игроков на поле не шла ни в какое сравнение с той, которая требовалась для спасения от разъяренной толпы сразу же после финального свистка. Команда противника могла отправиться домой с двумя очками в таблице, но без брюк и пиджаков, которые они снимали перед игрой и аккуратно складывали на траве. Нередко гостям приходилось бежать до своей деревни под истошный боевой клич «людоедов». И только на главной улице родной деревни они могли спокойно отдышаться.

Правда, назавтра они являлись за одеждой и всегда могли получить ее уже в более миролюбивой обстановке. Барбистонские людоеды представляли собой самый добродушный и отходчивый тип современных каннибалов.

В деревне, состоящей из тридцати двух коттеджей, объединенных одними бедами и радостями, люди становились сплоченнее. Одиннадцать приятелей, выходивших на поле, были пот от пота и кровь от крови односельчан, столпившихся на извилистой бровке кочковатого поля. Игроки, гонявшие мяч в клубах угольной пыли, казались своим землякам настоящими героями, сражающимися за них, барбистонцев, за их честь. И они готовы были сделать все, даже выскочить в трудную минуту на поле, чтобы поддержать земляков.

И никак не мог вырваться из этой обстановки один из барбистонских «людоедов», которого звали Крис Марфи. Но футбол вытащил его из Барбистона и шахты одновременно.

Крис в составе любительской команды «Алмайн Вилла» выиграл кубок Шотландии для юниоров. Это был день величайшего торжества барбистоицев и день прощания с только что родившейся знаменитостью. Крису с приятелем сразу же предложили контракт профессионального футболиста в три клуба. Он выбрал «Манчестер Роуд Клаб». Почему именно его?

Может быть, загипнотизировала обстановка, в которой проходили переговоры с менаджером этого клуба. Они состоялись в роскошном «Бэнк Рестрон» – одном из лучших и дорогих увеселительных заведений Глазго. Сказочная для деревенского парня отделка зала, непостижимая кухня, вся атмосфера и обслуживание настолько потрясли Криса, что менаджеру клуба не пришлось его долго уговаривать.

Когда Крис вернулся домой и сообщил матери о своем решении заняться футболом, та не пришла в особый восторг. Хотя Крису его первый контракт профессионала казался великой удачей.

Она тяжело осела на стул и медленно, будто думая вслух, сказала:

– Ну вот… и конец нашим сборам в Америку… Отцу не удалось уехать… И нам тоже… А мне так бы хотелось добиться для вас благополучия… И сделать то, что не смог твой отец…

Она помолчала.

– Хорошо, Криса. Ты первый из моих сыновей покидаешь дом. И надеюсь, лучше своей матери знаешь, что тебе нужно.

В последующие годы Крис всегда чувствовал, что мать, радуясь успехам сына, где-то в глубине души очень сожалела, что не смогла поехать в Америку, не попытала там счастья для семьи.

Пять лет назад Крис послал ее в Штаты на отдых. Он давно лелеял мечту дать матери взглянуть на жизнь, которой она лишилась, когда ее сын предпочел Манчестер Массачусетсу.

Вернувшись из Америки, она призналась:

– О, спасибо, Крис. Я совершила замечательное путешествие. И очень полюбила Америку – она мне нравятся. Но все же я рада, что мы не поехали туда жить!

И Крис был рад тоже. Особенно когда переехал в Манчестер и стал обладателем почти миллионного состояния. А именно таким казался восемнадцатилетнему парнишке недельный пятифунтовый заработок.

Но затем на смену радостям пришли неудачи, огорчения и растерянность, когда он играл плохо и остался без контракта. Он узнал об отчислении из команды поздно вечером. В припадке отчаяния собрал чемодан и, даже не спросив расписания поездов, поплелся на вокзал. Решил раз и навсегда бросить футбол. Но Маккорн, игрок первой клубной, просидевший в ней половину своей карьеры, но так и не поднявшийся до сборной клуба, услышав о намерении Криса, набросился на него:

– Не делай этого, молокосос. Потерпи. Я терпел больше. Мне не на что надеяться. А у тебя все впереди. Придет и твой черед.

Целый сезон Крис болтался без дела, перебиваясь случайными заработками, едва сводя концы с концами, и был крайне удивлен, когда ему вновь предложили заключить контракт в прежнем клубе.

В первую же прикидочную игру Криса поставили на место правого инсайда.

После душа в пропахшей потом раздевалке Альфред Нейл подошел к Крису, разгоряченному водой и еще переживавшему перипетии отлично проведенной игры, и сказал как бы между прочим:

– Ты прилично отыграл, Крис. Тебе и впрямь надо играть правым инсайдом. Выйдешь в составе сборной на субботний матч с «Хилсборо». У Джека Брея травма.

Так уж получается, что счастье человека в футболе слишком часто зависит от несчастья другого. И ничего тут не поделаешь.

Потом настало время, когда Крис почувствовал, что может произвести отличное впечатление на самого придирчивого специалиста. Он много экспериментировал, испытывал себя в самых тяжелых переделках. Это было время безумных мечтаний защищать цвета британского футбола в составе первых одиннадцати страны.