Тогда придите, и рассудим

— Связь прервалась. Канал ушел. Теперь надо ждать часа три или три с половиной.

— Чтоб тебе сдохнуть! — пожелал Фораме чуждый сентиментальности Амиша. — Я так и не получил никакой ясности. Ну, пусть старая корова пеняет на себя. Я сниму полную стоимость прицелов с ее конта. А там посмотрим…

С этими словами он покинул центральный пост так же стремительно, как и возник в нем.

— Три часа… — проговорил Форама, вряд ли услыхавший хоть слово из всего, сказанного супер-корнетом. — Это невозможно. Я не могу три часа бездействовать здесь в то время, как там происходит с нею что-то… что-то ужасное, быть может. Нет. Хомура, не может быть, чтобы никак нельзя было попасть туда.

— В наших силах — все и ничего, — ответил Хомура, криво усмехнувшись. — Пока флот еще существует, он находится в полном подчинении Полководца. Но, по известной тебе причине, Полководец пока не может — или не хочет — переместить ни одной боевой единицы. И мы возвращаемся туда, откуда вышли, мар Форама.

— Да… — пробормотал Форама. — Я и забыл. Полководец, информация… Война… Да, война. И Перезаконие тяжелых. Но она там одна, без защиты, маленькая женщина… Малыш! Неужели ты не захочешь помочь мне?

— Может быть… — после коротенькой паузы отозвался Полководец. И хотя голосу его были чужды модуляции, Форама готов был поклясться, что он уловил в этом голосе раздумье. — Может быть, Форама. Если ты сначала объяснишь мне некоторые вещи, для меня непонятные.

— Если смогу, малыш. Только давай побыстрее.

— Хорошо. Что это было, Форама?

— Что именно?

— То, о чем ты только что разговаривал с другим человеком. О чем вы говорили?

— Мы говорили о любви.

— Значит, это и есть любовь?

— Да.

— Но ведь ты говорил мне не совсем так.

— Любовь бывает разная, малыш. Например, Хомура и Лекона тоже любят тебя. Но это не совсем та любовь.

— Та сильнее?

— Да. Намного.

— Потому, что там человек, а я — не человек?

— Нет, малыш. Вовсе не поэтому. Хомура — человек, и я тоже человек, но мы с ним не можем чувствовать так и разговаривать друг с другом так, как говорили мы с тем человеком.

— Почему?

— Потому что… Ты знаешь конечно, малыш, что люди делятся на две разных половины, в чем-то похожих, а в чем-то совсем разных?

— Разумеется, знаю. Люди делятся на вооруженные силы и мирное население.

— Это тоже верно, малыш, но я не о том. А о том, что люди делятся на мужчин и женщин — об этом ты разве не знаешь?

— В моей информации упоминаются и те, и другие. Но я не очень хорошо представляю разницу. Знаю, что мужчин больше в системе Обороны, а женщин — среди мирных жителей. Еще их называют гражданским населением.

— Да. Но основное различие — в другом.

— Назови основное.

— Ну… мы отличаемся конструктивно.

— Интересно. В чем разница?

— Не столь существенно, малыш. Важно, что это конструктивное различие заходит очень глубоко. Оно сказывается на нашей психике, логике, мышлении, иерархии ценностей и жизненных целей… Почти во всем.

— Тогда, наоборот, вы не должны стремиться друг к другу.

— И тем не менее… Может быть, мы поступаем так потому, что ощущаем нехватку у нас того, что есть у женщин. Мы хотим получить недостающее. Но получить его можно только вместе с тем человеком. А ему, в свою очередь, не хватает того, что есть в нас. Честно говоря, мы до конца никогда не понимали и сейчас не понимаем, как и почему это происходит — что ты и другой человек, но вовсе не всякий, а только кто-то один для тебя, — вы оба вдруг начинаете чувствовать то, о чем мы с твоей помощью тут говорили. Я ведь тебе уже сказал: не рассудок, не логика, но — чувство. И когда оно к тебе приходит, ты понимаешь, что нет в мире ничего более прекрасного, и что только ради него существует вселенная, и что ради него надо бороться со всем, что могло бы ему помешать…

— Подожди, Форама. Не забудь: я не понимаю, что такое — чувство. Но не бывает ли так: когда ты находишься в контакте с другим человеком, то у тебя работают все твои секторы, системы и подсистемы и ты тогда не удивляешься, зачем ты сделан таким мощным, как удивляешься, решая обычные ваши задачи, даже самые сложные: для них хватает и десятой части моих возможностей. Даже для Большой игры. А тут тебе вдруг требуется все. Не бывает так?

— Малыш, а знаешь, пожалуй, именно так. Хочется проявить все, на что способен, и жалеешь, что у тебя всего так мало. Ты прекрасно определил, малыш. Как тебе удалось?..

— Потому что я знаю, Форама. У меня бывает так.

— Каким образом?

— Я не человек. Но когда ты стал говорить о другой логике, других мышлении и целях… тогда я понял: подобное есть и у меня. Я только не знал, как назвать его.

— С кем же ты…

— С той планетой. С тем, кто там — как я тут.

— Со Стратой?