Точка отрыва

Но не лежала у него душа к работе с латунью, бронзой, железом или сталью. Зато с камнем он возился — не оторвешь даже на обед. И, признаться, оно того стоило — он мог и штрек пробить быстрее всех, и грубую кладку сделать без раствора — иглу между камнями не просунуть, а держала так, что у иного-прочего и с крепящими рунами похуже будет. Руны он только начал осваивать, но наставники уже задумчиво гладили бороды и переглядывались. А один из них, Великий мастер Рун и Камня Килли, древний, как сами горы, сказал дяде, что умрет спокойно, ибо увидел того, кто не только сменит его, но и превзойдет. Что же до тонкой резьбы и кружев из полудрагоценных камней — тут он еще не достиг истинного мастерства, но был близок к тому. Дарри чувствовал камень, а камень чувствовал его. Им нравилось работать вместе — Дарри и камню. Пожалуй, только это и удерживало дядю Двалина от исполнения своего самого заветного желания — вернуть Дарри в оружейную мастерскую. Ну и увесистый кулак Великого мастера Килли, поднесенный к самому носу старого оружейника, когда тот неосторожно обмолвился о своих планах в отношении племянника.

Двалин, конечно, погорячился, ляпнув этакое старому Рунознатцу и Рунопевцу, погрозившему вынести дело на совет клана. Но уж больно его желание было неодолимым. Во-первых, Дарри, как ни отбрыкивался, к металлу дар имел, хоть и меньше, чем к камню. Во-вторых, у Двалина было две дочери, а им дело, кроме как торговую его часть, не передашь. Сын тоже был, но пока совсем малявка, и что из него вырастет — тайна гор. А тут — почти готовый мастер и родная кровь. Ну и, наконец, хотя и по важности, наверное, можно бы и не в конце упомянуть. Учение у мастеров, особенно таких, как он сам или Килли, стоило дорого. Очень дорого. А жадничать и экономить, обучая способного парня не в полную меру его сил — так и уважение в роду потеряешь, каким бы мастером ты ни был. А как было бы прекрасно учить Дарри самому — и все почитают, и деньги в доме остались бы! Но — племянник был непреклонен, как тот самый камень. В оружейной мастерской он лишь тянул лямку, хотя и старательно — что же он за гном, если не хочет еще одно ремесло освоить? Зато с камнем его душа пела и ликовала. Так вот и стал он Камнем, по трем причинам. Первая — работать с ним любил. Вторая — упрям, как гранит, нет, как камень Прародителя! Не буду, мол, и все тут!

Третья… Была и третья. Он был настоящим камнем в сапоге у дяди, по этой самой третьей причине. Ну, то что в нем не хватало положенного гному степенства — так это он мальчишка еще. До Большой жизни[4], когда гном уходит на четыре года в Большой мир проверить себя и пожить вне рода, ему еще добрый десяток лет расти-учиться. А Дарри было интересно с людишками, вот в чем беда таилась. И ладно бы только с Пришлыми, те хоть в механике сильны и на выдумки горазды не хуже гномов. Знают многое, так что и поучиться у них в чем-то не грех. Да и порядочность, по-людски торопливая, в них есть. Но и Пришлые, хоть и получше будут — тоже ведь людишки… Суетливые, скорожилки — что с них взять? Так ведь он, Дарри, и с нордлингами, и с озерниками, и с армирцами — со всей этой шелупонью норовит пообщаться. С охранниками, с купцами, приезжающими в урочный клановый срок на торги… И не совестно ему! Интересно, вишь, что в мире творится и как там устроено все! Того и гляди, с орками хороводиться удумает — большим позором будет только, если на эльфийке удумает жениться!

Поразмыслив, Двалин решил, что парню надо как следует обжечься, пусть даже и с потерями в деньгах или гордости. Не поняв, что все людишки — жулики, ну, пожалуй, кроме некоторых Пришлых, не набив собственных шишек — добрым гномом не стать!