Точите ножи! (СИ)

Я упал за угол и попытался вспомнить, как переключать ассолтер в режим коротких очередей. Все мои немалые познания об оружии, перестрелках и тактике выживания вымывало из памяти волной возбуждения и запахами свежей крови.

Сражение, в которое я сейчас ввязался, абсолютно ничем не напоминало передряги, в которые мне и «Молоту» доводилось попадать раньше… Впрочем, именно за этим здесь и были ребятки Прикуса, не так ли?

Они все же подавили баррикаду.

Приблизились, изучая распростертые тела чу-ха в темных брючных костюмах. Миката, выдерживая безопасную дистанцию и не опуская ассолтера, сканировал ближайшего противника, пытаясь определить степень ранения; Цена поступил проще, что сразу выдало в его подготовке действительно уличный фундамент — осторожно нависнув над расстрелянным боевиком, он хлестко щелкнул того когтем по кончику уха. И когда раненый, еще не успевший освободить душу на поиски Когане Но, машинально вздрогнул, тут же всадил ему в голову еще одну фанга…

Быстрым шагом, за которым я едва поспевал, мы миновали коридор, откуда вели проходы в комнаты отдыха с огромными кроватями для дорогих гостей; а еще в надежно звукоизолированную комнату с зарешеченным сливом в полу, где явно не отдыхали.

Дальше по западной стене нам открылись два пустых кабинета с массажными лежанками и подсобка, где на подзарядных устройствах в режиме гибернации висела пара «породистых» кукуга.

Ладони под перчатками вспотели так, что хоть отжимай. Ассолтер весил втрое больше привычного, болела нога, в ушах стоял непрерывный стрекот.

Приотстав на пару шагов, я приказал себе успокоиться. Мне предстоял «низкий писк», самый важный в моей непростой, но увлекательной жизни, и было бы обидно запороть его от элементарного волнения…

Но сохранить спокойствие было непросто.

Во-первых, потому что вокруг шел бой, пусть даже невидимый, там где группа Ханжи пробивалась к лифтам. А во-вторых, потому что я испытал неизведанное доселе чувство всесокрушающей власти, пусть даже временной, когда по моему приказу чу-ха шли вперед и без раздумий отнимали жизнь себе подобных. Чувство пьянило, вызывало гадкую дрожь и горькую тошноту, но не признать его восхитительно-отравляющего эффекта было нельзя…

В отдельной комнате мы нашли тех, кого Као-Ду назвало пятью «небоевыми сигнатурами». Рабы послушно сидели на коленях, склонившись до пола и вытянув вперед верхние лапы, покорные любому нашему решению. Крепкие, холеные, набранные отнюдь не на базарах Ишель-фава, а еще детьми похищенные из благополучных и здоровых семей и с малых лет воспитанные в атмосфере преклонения перед казоку…

Прикус бросил на меня короткий взгляд. Я расшифровал его, вздрогнул и отрицательно помотал головой. Наемник издал привычный горловой звук, швырнул в комнату цилиндр с усыпляющим газом и с грохотом задвинул дверь.

Группа Ханжи отчиталась о раненом… которым оказался сам Ханжа. Байши! Вероятно, на словившем шальную фанга наемнике все же сказалось отсутствие моего транса… А я в очередной раз получил ответ на вопрос, почему чу-ха не имели ни толковой полетной техники, ни «заточенных» под нее боевых подразделений…

Миката и Као-Ду держали коридор под прицелами, Прикус и Цена перезарядили оружие; затем пары сменились, и мы двинулись дальше… тут же угодив под огонь еще одного обороняющегося.

Этого убрали даже быстрее его предшественников.

Не отнимая ассолтера от груди, искусственным хвостом Као-Ду сорвало с груди гранату, коротким движением швырнуло вперед. И не успело эхо оглушительного звона утихнуть, как оно ринулось вперед, причем немалую часть дистанции пробежав по стене. Кувыркнувшись через голову, бывший акробат исчез за углом, раздалась короткая очередь, после чего на канале прозвучал бесполый голос «Садовника», отчитавшегося о завершении зачистки.

Мы побежали дальше. Перешагивая через мертвого члена «Уроборос-гуми», я в очередной раз задумался, что ни Пыльный, ни сам Шири-Кегарета отнюдь не оценят происходящего… Но отступать было поздно, и я все бежал и бежал вслед наемникам, проклиная себя за скудность мыслей и отсутствие другого, чуть более толкового плана…

За следующим поворотом мы попали в огромный зал нескольких этажей высотой. Первое, что встретило на пороге — неожиданный запах влажной земли и коровьего дерьма, а затем удивились и глаза: зал был превращен в густой сад, полы покрывала жирная земля и густая подстриженная трава, в полумраке между живых деревьев петляли белоснежные каменные дорожки.

А посреди всего этого дорогущего великолепия, немного ошалевшая от взрывов и предсмертных криков, паслась самая настоящая корова. Холеная, упитанная и мордатая. На двестикаком-то этаже «Слюдяного моста», в сотнях метров от земли и привычной среды обитания…

Впрочем, долго любоваться дерзкой роскошью Песчаного Карпа мне не позволили — Прикус уже бросался зачищать очередной коридор и властно звал за собой. Конечно же, я подчинился.