То, что ты ешь

Эрик вытер кисть и внимательно посмотрел на неё сквозь черепаховую оправу очков.

— Ничего. А что?

— Не знаю. Я вот подумала: может ты захочешь сходить в «Голубой задрот».

— Куда? — Эрик покраснел.

— О, прости. Мы так называем «Голубой Грот». Это паб на Хилли-Филдс.

— Почему я должен идти туда? — спросил её Эрик. Его белая рука неподвижно лежала на чертежной доске, словно была чужой и мёртвой. Ногти, безжалостно обкусанные до крови и едва зажившие, снова были обкусаны и снова кровоточили…

Дебора выгнулась и хихикнула. В соседнем офисе хихикнула Сэнди.

— Жарко же. Я думала, тебе понравится, вот и всё.

— Что ж… — сказал Эрик, пялясь на резинки чулок, разглядывая выпирающую плоть бёдер Деборы.

Они сидели возле «Голубого Грота», наблюдая, как полдюжины мальчишек играет в крикет. Эрик выпил две порции сидра и не спеша ел чипсы из пакета. Дебора пила апельсиновый джин и без умолку болтала.

— Сэнди говорит, что ты таинственный человек, — хихикнула она.

— Вот как?

— Она говорит, что возможно ты шпион, или что-то в этом роде.

— Нет, я не шпион.

— Но тайна у тебя все же есть, так ведь?

— Вряд ли. Я просто верю, что нужно найти свой собственный путь в жизни и следовать ему, вот и все.

— И что же это за путь?

Эрик уставился на Дебору. До сих пор она не осознавала насколько он бледный. И что от него пахнет, и пахнет очень странно. От Эрика исходил сладковатый, но тошнотворный запашок, похожий на запах утечки газа. Дебора не ощущала ничего подобного с тех пор, как в каминной трубе её спальни умер скворец.

— Если хочешь, можешь прийти и взглянуть на мою квартиру, — сказал ей Эрик. — Я всё тебе покажу.

Они допили напитки и сели на автобус до дома Эрика. Солнце почти зашло. Эрик шагал засунув руки в карманы и выглядел жизнерадостней чем обычно; Дебора обнаружила, что идти с ним в ногу почти невозможно.

Они достигли дома Эрика. Было тихо и безлюдно. Машина мистера Бристоу была на месте, но его самого не было.

— Возможно он дома, пьет чай. — заметил Эрик.

— Кто? — спросила Дебора. На одном из её чулок разошлась строчка, и она начала беспокоиться.

— Значит, Сэнди говорит, что я таинственный человек? Что ж, ей нужно прийти и увидеть это.

Эрик открыл дверь гаража, взял Дебору за руку и завел внутрь. Там было так темно, что сперва она ничего не увидела. Эрик отпустил её руку, и Дебора стояла затаив дыхание, не зная что делать. Но затем дверь гаража закрылась за ней, и Эрик включил свет.

Он снял очки и положил их поверх брюк. Эрик был костлявый, сквозь бледную кожу просвечивали голубоватые вены, но его член торчал вертикально и был очень темным.

Дебора попыталась закричать, но Эрик заткнул ей рот так туго, что она могла только мычать: мфф, мфф, мфф. Обходя крюки и цепи, свисающие с каждой потолочной балки, он подошел и остановился всего в шести-семи дюймах от неё. Дебора чувствовала его дыхание: оно неописуемо воняло гнилью.

Эрик снял с неё всю одежду, кроме чулок и поддерживающего их пояса и, усадив, привязал к венскому стулу. Её груди, перетянутые крест-накрест тонким шнуром, выпячивались из ромбовидных ячеек.

Эрик бросил быстрый взгляд ей между ног и протянул руку, чтобы прикоснуться, но Дебора так яростно замычала, что он замешкался.

— Я раньше никогда не видел обнаженную девушку.

Она пыталась крикнуть, чтобы он отпустил её, но неожиданно Эрик с показным равнодушием отвернулся. Затем повернулся обратно, держа в руке канцелярский нож.

— Ты — то, что ты ешь, Дебора. С этим не поспоришь. То, что ты ешь — пирожные и батончики «Марс». Раньше я всегда думал, что если съем слишком много пирожков, то сам превращусь в пирог. Можешь себе представить? Эрик — пирог!

Он выдвинул треугольное лезвие ножа и коснулся острием её кожи, прямо чуть ниже грудины. Дебора видела нож, улыбку Эрика, его кожу цвета плесневелого сыра.

— Жизнь, вот смысл всего, — сказал он, и вскрыл Дебору прямо до светлых волос на лобке.

Она посмотрела вниз и увидела окровавленные внутренности, вывалившиеся ей на колени. Стоял зловонный запах, который Дебора раньше никогда не ощущала — запах крови, желчи и переваренной пищи. Затем она увидела Эрика погрузившего голову в зияющую полость её тела, всю голову целиком; почувствовала нестерпимые рывки зубов. Он был рядом с её печенью. Он был возле её почек, желудка и поджелудочной железы. Эрик пытался съесть её заживо изнутри.

Дебора чувствовала, что теряет сознание; чувствовала, что умирает. Она чувствовала, что мир вокруг погружается в темноту. Дебора сделала единственное, что могла — откинулась назад. Стул упал, она упала, Эрик упал. Он заревел от ярости, его голова была все еще погружена в её залитое кровью тело. Напротив них, на своей Голгофе цепей, тяжело покачивалась полумёртвая коза.

Дрожа от боли и приближающейся смерти, Дебора лежала головой на бетонном полу. Эрик рвал, кусал и высасывал её печень, почти утопая в крови. Дебора повернула голову и увидела, что при падении правая рука отвязалась; что её правая рука свободна.

Еще она увидела покачивающийся взад-вперед крюк на конце цепи.