tmp0

То, что он понял ее намерение, только сильнее подавило Эмму. У ее теток глаза также становились такого цвета, но у них это выглядело таким естественным и всегда являлось признаком сильных эмоций.

- Открой глаза.

Когда она не послушалась, он сказал. – Я ведь не впервые вижу их такими.

Эти слова заставили Эмму широко распахнуть глаза.

- Что ты имеешь в виду? – по тому, как он на нее смотрел, она могла сказать, что они все еще были этого жутковатого цвета.

- Ты таращишься! А именного этого я и хотела избежать. Когда ты вообще мог видеть их такими?

- Они окрашиваются серебром каждый раз, когда ты из меня пьешь. И таращусь я сейчас потому, что если в твоих глазах появляется хотя бы отблеск этого цвета, я мгновенно завожусь.

- Не верю…

Он положил ее ладонь на свою эрекцию.

Эммалин в ту же секунду вспомнила ночь в отеле, и ее пальцы сжались вокруг его плоти, готовые доставить удовольствие… На нее нахлынули воспоминания – те самые, запутанные воспоминания, что принадлежали не ей. И она отдернула руку.

- Но ведь мои глаза странные, - продолжила настаивать она, все также не в силах взглянуть ему в лицо. - И я не могу контролировать их изменение.

- Я считаю, они прекрасны.

Да чтоб ему! Почему этому ликану нужно обязательно быть таким чертовски все принимающим?

- Тогда знай, что твое превращение не показалось мне таким же привлекательным.

- Я знаю. И смогу с этим жить, если ты сможешь.

- Супер. Похоже, ты не только преодолел свою неприязнь ко мне, но еще и принял тот факт, что я не принимаю тебя. Ты что, хочешь, чтоб я себя последней стервой чувствовала?

- Нет. Я просто хочу, чтобы ты знала – я сожалею обо всем, что случилось.

- Я тоже, - возможно, ей и пришлось подраться с той ликаншей, но это не означало, что ей это понравилось. Да и не могла она винить Кассандру за то, что та напала. Если бы Эмма увидела вампира, разгуливающего коридорами их поместья и восхищенно рассматривающего картины, она бы тоже на него напала. Но все это, тем не менее, никак не отрицало того факта, что Кассандра - сучка.

Эмма была потрясена случившимся. Наконец-то, она смогла применить все те навыки, что получила на тренировках, навязанных ее тетками. Все будто стало на свои места. И сейчас она чувствовала себя совершенно другой. Она на самом деле победила! Победила чертову Ликаншу!

И хотя сейчас Эмма ощущала себя Госпожой Надирательницей-задниц, она не забыла первую шокирующую мысль, возникшую в ее сознании, когда она неожиданно упала на каменный пол и обнаружила стоящую над ней ликаншу.

Она хотела Лаклейна!

И знала, что он всегда придет ей на помощь.

Лаклейн заправил локон ей за ухо.

– Ох, ты поранила ушко, – ликан наклонился и поцеловал ранку, заставив Эмму задрожать. – И губу, – он следом коснулся ее губ, а затем погладил щеку. Отчего-то сейчас она не испытывала прежнего чувства, что ему не следует к ней прикасаться. – Не прощу Касс за то, что она с тобой сделала.

– Вот и отлично, – ответила Эмма сердито.

– Там внизу ты была очень смелой, – его голос был полон восхищения, и Эмма должна была признать, Лаклейн, ведущий себя так, будто она только что не дала случиться Армагеддону, нравился ей даже больше, чем Лаклейн, целующий ее раны.

– Что тебя изменило? Моя кровь?

И снова добро пожаловать в реальность! Каков наглец!

– Не льсти себе! Просто я многое о себе поняла. Знаешь ли, пережив многочисленные нападения ликанов, – услышав это, Лаклейн вздрогнул, – солнечную ванну и едва ли не оказавшись препарированной вампиром, мне хочется спросить - и это всё? Нет, правда, это всё, чем жизнь может проверить меня на прочность? И если это – худшее, что может случиться, а я буду оправляться…

– Я понял. Твои испытания делают тебя сильнее.

Именно так. И, черт возьми, почему он должен выглядеть так, будто невероятно гордится этим фактом? В какой момент он начал вести себя с ней по-другому? Эмма понимала, почему изменилась она сама, но вот почему он? И если Лаклейн не перестанет смотреть на нее такими глазами, ей придется задуматься, а хватит ли у нее сил, чтобы справиться с ним.

– Ты проснулась задолго до заката? Я как раз шел к тебе, когда мы услышали Касс.

Эмма проснулась рано, так что у нее была масса времени, чтобы успеть принять душ - а также выругать себя за тот странный приступ боли, который она испытала, когда поняла, что впервые Лаклейн не был с ней в момент ее пробуждения.

– Я плохо сплю - на той кровати.

– Поэтому я нашел тебя под лестницей?

Эмма покраснела. Темная, уединенная и похожая на пещеру площадка – тогда показалась ей отличным местом, чтобы вздремнуть. Видимо, она была не в себе.

– Кто эта женщина? – спросила Эмма, чтобы сменить тему. Хотя на самом деле она знала ответ с первой минуты, как только ее увидела.

– Кассандра. Друг из клана.

– Просто друг?