tmp0

— Его там не было?

На лице Лаклейна застыло неприкрытое острое горе.

— Орда… она не оставила его в живых.

— Мне жаль, Лаклейн. — После продолжительного молчания Бау нахмурился и нарушил тишину. — Ты сказал «какое-то время».

— Потом Деместриу выбрал местом заточения катакомбы.

— Катакомбы? — в Ллоре ходили слухи, что где-то глубоко-глубоко под Парижем полыхал вечный огонь, поддерживаемый Ордой лишь затем, чтобы пытать бессмертных, которых его пламя все равно не смогло бы убить. Виски поднялось в его пустом желудке, и Боу замутило.

Когда же Лаклейн вместо ответа выпил, лицо Боу напряглось.

— Огонь действительно существует? И сколько ты там был?

— Десять лет в темнице. Все остальное время — в огне.

После этих слов Боу пришлось осушить свой бокал и забрать графин обратно.

— Твою мать! Как же тебе удалось сохранить рассудок?

— Ты никогда не отличался особой тактичностью, — наклонившись вперед, Лаклейн нахмурился, словно изо всех сил пытался облечь свои мысли в слова. — Мне и не удалось. Когда я вырвался, то был не в себе. Приступы ярости накатывали на меня один за другим, и я уничтожал всё незнакомое. Просветление наступало очень редко. И когда я встретил Эмму, то все еще страдал от этих приступов, — признался Лаклейн.

— Как же ты освободился?

Помедлив, Лаклейн задрал штанину. Боу наклонился вперед, чтобы лучше рассмотреть и тут же присвистнул.

— Ты потерял ее?

Лаклейн опустил штанину.

— Не было времени. Пламя утихло, и я учуял ее запах на поверхности, — он схватил бокал и сделал жадный глоток. — Я боялся упустить ее после стольких лет ожидания.

— Ты… отгрыз ногу?

— Да.

Видя, что бокал в руках Лаклейна еще чуть-чуть и лопнет, Боу сменил тему.

— И как вы с ней ладите? — после всего, что они с тобой сделали.

— Поначалу я пугал ее. Снова и снова терял над собой контроль. Но я уверен, что всё обернулось бы намного хуже, если бы Эммы не было рядом со мной. Думаю, я бы вообще не пришел в себя. Она успокаивает меня. Все мои мысли сосредоточены на ней, так что мне некогда думать о прошлом.

Красавица усмиряет чудовище?

— И где ты ухитрился найти ту, что так долго искал? Свою Эммалин Трой? Где пряталась твоя маленькая королева?

— Она родилась всего семьдесят лет назад.

Бау поднял брови.

— Такая юная? Она именно такая, о какой ты мечтал?

— Лучше, — Лаклейн провел пальцами по волосам. — Я не мог и представить себе такую пару, как она. Сообразительную, со столь изворотливым и сложным умом, что мне никогда ее не постичь. Еще она слишком красива и так скрытна, что страшно меня раздражает, но, тем не менее, не похожа ни на одну из женщин, что я когда-либо встречал, — он сделал очередной глоток виски, на этот раз наслаждаясь им. — Чем лучше я понимаю ее манеру выражаться, тем больше осознаю, что моя пара — остроумная и смешная девчонка, — он рассеянно улыбнулся, без сомнения, вспоминая что-то забавное. Наконец, снова посмотрев на Боу, Лаклейн сказал: — Я не ожидал, что моей пары будет чувство юмора, но невероятно этому рад.

Боу понял, что происходит нечто невероятное. На лице Лаклейна - и это спустя так мало времени после пыток - появилась улыбка. Если раньше Боу был убежден, что его друг введен в заблуждение и ошибается насчет своей пары, то сейчас он уже так не думал. Лаклейн потерял голову от этой Эммалин. Совершенно очевидно, что она была той единственной.

— И как ты планируешь с ней жить? Думается, тут необходима особая забота и кормежка.

— Она пьет из меня. Никогда раньше не пила из другого живого существа.

И хотя Боу уже видел шею Лаклейна, он все равно удивился.

— Она не убивает, чтобы кормиться?

— Ни разу не убивала, — заявил Лаклейн гордо. — Меня это тоже поразило, но она очень нежная, никогда и мухи не обидит. Мне пришлось заставлять ее пить из себя.

— Вот почему твоя нога не заживает так, как следовало бы, — заметил Боу.

— Крошечная цена, которую приходится платить.

— И на что это похоже, когда она пьет? — пока Лаклейн пытался сформулировать ответ, Боу продолжил: — Выражение лица, которое ты пытаешься скрыть, говорит о многом. — Господи, ему это нравилось.

Лаклейн провел рукой по губам.

— Процесс невероятно… приятный. Но помимо этого, я уверен, что он соединяет нас. Связывает. По крайней мере, так он действует на меня. — Уже тихим голосом он признался: — Думаю, я стал жаждать этих моментов сильнее, чем сама Эмма.

Совершенно потерял от нее голову. Пусть Эмма и была вампиршей, Боу завидовал этому чувству.

— И как столь юная бессмертная относится к великой судьбе быть твоей королевой?