Тьма

– Он мне, паразит, жизнь испортил! – с ожесточением произнесла Людмила Сергеевна. – Вначале у меня из-за него с начальством неприятности возникли. Он, этот тип, якобы одного пьянчужку оживил. Я тебе об этом уже говорила. А я лично его, пьянчужку то есть, на тот свет отправила, установив факт смерти. Главный говорит: «Как это так? Ты смерть констатировала, а человек прямо на кладбище ожил?!» Заподозрил в непрофессионализме… «До начальства, говорит, дойдет…» Но даже не это главное. Этот… черт его знает, кто, сколотил нечто вроде секты. Народ мутит… Дочка моя к нему под крылышко перешла. Да и муженек… – Тут Плацекина запнулась.

– Что, муженек?

– Он у меня милиционер. Начальник горотдела…

– О!

– Я с ним договорилась, чтобы он убрал этого полоумного из города. Вначале вроде все нормально было. Закрыл он полоумного в каталажке. А потом его соратники, полоумного то есть, в том числе и девчонка моя, устроили демонстрацию у ворот милиции. Ну, мой и выпустил полоумного на свободу. Задерживать, мол, не имею права. Не за что. Вот ведь гад!

– Кто гад?

– Да мужик мой! Службу забросил. Стал с этими шататься.

– Даже так?

– Ну! Поэтому я к тебе и приехала. Забери его ради Христа! Век благодарна буду.

– Хорошо, хорошо… Может, все-таки ты сама его и привезешь?

– Рада бы… Но боюсь: ничего не получится. Как, спрашивается, я смогу полоумного задержать? Мне просто не дадут это сделать его приспешники. А если из Соцгорода приедут: другое дело!

– Хорошо, договорились, решено. Только сейчас я не могу. Сама видела, что у нас творится. А меня на место главврача вроде собираются поставить.

– Твое присутствие, собственно, и не нужно. Достаточно двух крепких санитаров.

– Э нет, лапочка. Мы же, кажется, договорились. Услуга за услугу…

Людмила Сергеевна усмехнулась:

– Ладно уж… Приезжай.

– Я тебе позвоню предварительно, – сказал Сашка.

– Когда?

– Дня через два-три. Максимум через недельку. Жди.

Вернувшись домой, Людмила Сергеевна вновь оказалась в самой гуще событий, и даже как бы позабыла о своем визите в Соцгородскую психбольницу, о нежданной встрече с Сашкой Дроботом и о кувырканиях на музыкальном диване. Муж и дочь, к счастью, вернулись домой. Людмила Сергеевна, женщина неглупая и дальновидная, старалась не заговаривать с ними о джинсовом, надеясь, что увлечение этим странным героем само собой пойдет на убыль. Один только раз она спросила мужа:

– Скажи, Миша, что ты нашел в этом умалишенном?

– Ты о Шурике?

– Ну да.

– Он вовсе не умалишенный.

– А кто же он?

Плацекин замялся:

– Не знаю, поймешь ли…

– А ты попробуй объяснить.

– Такого человека я еще не встречал.

– Интересно, что в нем такого примечательного?

– Да как сказать… В его присутствии по-другому себя чувствуешь. С чем сравнить?.. Ну, скажем, когда в бане напаришься до изнеможения, аж в глазах туманность, выходишь на свежий воздух, садишься за стол, наливаешь холодного пивка и делаешь первый глоток… Блаженство! И еще сладкое раскаяние. Словно снимаются все грехи, которые на мне висят. Вот такими ощущениями оделяет меня чудотворец. Приткнуться к нему хочется, приютиться у его ног…

– Довольно убогое у тебя восприятие, – прокомментировала Людмила Сергеевна, неожиданно припомнив последнюю встречу с Сашкой Дроботом. От сладостных воспоминаний она против воли содрогнулась. Но Плацекин понял ее дрожь как реакцию на свои слова. Он сразу же замкнулся и говорить о джинсовом Шурике больше не пожелал.

– Примитивный ты мужик, Миша, – только и могла сказать Людмила Сергеевна.

Даша же только и говорила о своем нынешнем увлечении. «Шурик – то… Шурик – это…»

– Ну, что в нем такого особенного? – не выдержала Плацекина. – Обычный бродяжка…

– Ты, мама, ничего не понимаешь! – взвилась дочь. – Он не бродяжка, он святой! От него тепло исходит. Жить сразу легче становится. Дышится, как весной…

«Сговорились они, что ли? – размышляла Людмила Сергеевна. – Оба об одном твердят и в непонимании обвиняют. «Блаженство», «дышится, как весной». Возможно, в этом что-то и есть… Но, скорее всего, обман чувств. Взять хотя бы Дашку. Ну, чего, спрашивается, ей не хватает? Получает все, о чем попросит. Новые джинсы? Пожалуйста! Кроссовки шикарные? На здоровье! Музыкальный центр? Получи, дочка! К морю теплому желаешь? Только скажи, куда? Ан нет! Ей теперь святого подавай. Но это девчонка, несмышленыш… А Миша? Ему-то чего не хватало? Должность, звание, возможность карьерного роста… Теперь все – коту под хвост. А он, видать, и не жалеет вовсе. Идиот!»

И все же Людмиле Сергеевне было жаль терять своего Плацекина. Какой-никакой, а свой мужичок. И она была готова бороться за него. Сражаться до последней капли крови…

А между тем события в городе развивались с непостижимой стремительностью. Предводитель казаков Костя Тимохин, объявивший себя городским головой, разбился на собственном джипе, непонятно с какой целью отправившись среди ночи вместе с семьей в дальнюю поездку.