Тьма знает

Говорила она очень тихим голосом и как будто старалась произвести хорошее впечатление, хотя была не в силах скрыть, что ей хочется водки. Конрауд определил, что ей где-то около сорока, хотя на вид она казалась даже старше, ее худые пальцы цепко держали чашку, ногти были неопрятные, и под ними было черно.

– Ему было всего девять лет, – повторила она.

– А что же такое он увидел?

– Он не понял, что это может быть важно. Тогда – еще не понял. Он ничего не знал про это дело. Ни про Сигюрвина, ни про то, что вы расследуете. Совсем ничегошеньки. Он был еще ребенок. И лишь через много-много лет он услышал об этом и понял, что видел что-то, что с этим связано. Он начал собирать информацию об этом деле, читать. Тогда ему должно было исполниться тридцать, с тех пор, как он играл у цистерн, времени прошло уже много. Так много, что ему начало казаться, что это все фантазия или сон.

– А чем ваш брат занимается, в смысле, где работает?

– Он на стройке в основном. Рабочий. А иногда вообще нигде не работал. Он такой… Любит пропустить рюмашку. Отличный парень – Вилли его зовут.

Хердис поморщилась, словно отгоняя неприятную мысль.

– А вы младше него? – спросил Конрауд.

– Да, у нас два года разницы.

Она начала рассказывать ему о себе и о брате: тихо, робко. Рассказала о квартире в подвале в Хлидар, где они жили с матерью, которая работала в магазине и мало зарабатывала. Их родители развелись, отец уехал в деревню, и они редко его видели. Их было двое: брат и сестра. У обоих не ладилось с учебой, и, отходив положенное количество лет в школу, они не стали учиться дальше. Она рано начала жить с мужчиной на съемной квартире на улице Квервисгата, а ее брат нанялся на судно, но ходить в море ему не понравилось, и он нашел работу на суше. Он жил один и часто запивал.

Он сам толком не помнил, когда впервые услышал об исчезновении Сигюрвина, но по-настоящему заинтересовался этим, когда посмотрел по телевизору передачу о реальных исландских детективных историях, и там подчеркивалось, что машина Сигюрвина, красный джип, была обнаружена именно у цистерн на Эскьюхлид. В той передаче был один постановочный эпизод, в котором красный джип добавили на фотографию цистерн, сделанную еще до постройки Пертлы.

– И у него в голове что-то щелкнуло, – сказала Хердис. – Воспоминания о событиях, которые он раньше не связывал друг с другом. Лет примерно двадцать спустя.

– Это очень долгий срок, – сказал Конрауд, – для такого свидетельства.

– Он только и знал, что говорил об этом. И мне об этом рассказывал, и многим другим. И все же он считал, что оказаться замешанным в такую старую детективную историю – это как-то стыдно или глупо, он даже не был уверен, что правильно связал одно с другим. Я ему советовала рассказать полиции, он туда пошел, с кем-то из ваших поговорил, но тот ему заявил, что это все очень сомнительно, воспоминание слишком смутное или вроде того, так что поднимать из-за этого шум не стоит, что, мол, в полицию поступают сотни свидетельств, которые никуда не ведут, – и Вилли решил, что и его рассказ тоже попадет в эту кучу. Вот как-то так все было.

– А вы знаете, с кем в полиции он говорил?

– Понятия не имею.

– А что же такое он увидел?

Хердис уставилась на пустую чашку, словно пыталась решить, выпить ли ей еще. Конрауд наблюдал, как она некоторое время боролась со своей совестью, но наконец решилась и налила в чашку водки, на этот раз не притронувшись к кофе. Чашку она выпила залпом.

– Простите, что я к вам так свалилась на голову, – извиняющимся тоном произнесла она, ставя чашку на стол. – Я не собиралась так поздно… я просто… за воротник залила.

– Вы хотите сказать: чтоб сюда прийти, вам пришлось выпить для храбрости?

– Если честно, то да, – ответила Хердис.

– А почему брат с вами не пришел?

– Я увидела эти новости про ледник и почувствовала, что мне надо с кем-нибудь поговорить. С тех пор я много думала о брате. Кто-то сказал, что вы больше всех знаете об этом деле.

– Вы, конечно, не знаете, но я уже не работаю в полиции, – сказал Конрауд. – Я вышел на пенсию. Я мог бы направить вас к тем, кто сейчас ведет это дело. Они бы вас хорошо приняли.

– Но вы так и не нашли того, кто это сделал.

– Нам казалось, мы знаем, кто это был, – ответил Конрауд. – Но он все отрицал.

– Это тот Хьяльталин?

– А ваш брат не с вами?

– Нет.

– Они наверняка захотят снова поговорить с ним, – сказал Конрауд. – Полиция. На этот раз я могу сопроводить его.

– Да, – протянула Хердис. – Только уже поздно.

– Поздно.

– Никуда вы его не поведете.

– А почему?

– Вилли умер, – ответила она. – Погиб в ДТП.

Конрауд почувствовал, что ей до сих пор тяжело из-за этого.

– А ему было всего тридцать три года. Он… в этом году ему исполнилось бы сорок.

– Я вам сочувствую, – сказал Конрауд: он желал бы, если б мог, как-нибудь проявить к ней еще больше сострадания. – Автокатастрофы – это ужасно.

– Когда на леднике нашли тот труп, я все и вспомнила, – сказала Хердис. – Рассказ Вилли про человека, которого он видел у цистерн на Эскьюхлид и который угрожал его убить.

11