Тьма всех ночей

Еще одно движение сидящих. Они уже дозрели до второго мрачного имени, связанного с Клыкодредом. Непанта затряслась. Вартлоккур был разочарован. Выиграв ее, он получит мрачную борьбу. Она пуглива, как единорог. Однако в эту минуту она была лишь одной из испуганных. Никто не смог скрыть свой страх.

– Вартлоккур? – прошептал Верлойя.

Вартлоккур кивнул. Непанта затряслась еще сильнее. В голосе Верлойи появилась наждачная жесткость, он сказал:

– Вы оказываете, нам честь.

Вартлоккур невольно повернулся к Непанте. Ему следовало перевести взгляд, но он ждал так долго.

Его взгляд оказался последней каплей. Девушка издала испуганный вопль и умчалась с грацией газели.

– Эту честь будет лучше всего обсудить приватно… Ваша дочь… В чем дело?.. Верлойя печально покачал головой.

– Слишком много времени была со своей мачехой. Простите ее, если можете.

– Конечно, конечно. Я действительно Вартлоккур. Обо мне ходят легенды. Но в них не так уж много правды. Подумайте сами: что рассказывают Королях Бурь в Ива Сколовде? Пожалуйста, если юную леди, передайте ей мои извинения.

Верлойя ткнул в одного из своих сыновей:

– Скажи Непанте, чтобы она вернулась и извинилась.

– Нет. Пожалуйста, не надо. Я уверен, что это была моя вина.

– Как хотите. Мальчики, оставьте нас. – Сыновья и слуги перебрались за соседний стол. – А теперь, сэр, чем я могу быть вам полезен?

– Это щекотливый вопрос, учитывая – кто я. Вы знакомы с функциональной формой Телелазаря в приложении к главному временному видению Боробы Тринга?

– Нет. Я почти не разбираюсь в восточных системах. В лучшем случае я могу управлять сквозьвременным обзором Клингера. Мы нынче довольно слабые волшебники, не считая умения работать с Ветродуем.

– Да, Клингер тоже подойдет. То, что я хочу показать вам, находится достаточно близко – в терминах времени.

– Вас привело сюда видение?

– В некотором смысле. Мне легче показать, чем объяснять. Вы не возражаете? – Вартлоккур обращался к Верлойе со всей возможной вежливостью. Этого человека ожидал шок.

– Лучше всего подойдут Нижние Оружейные палаты. Несите ваши вещи.

Через час, перенеся новость лучше, чем ожидал Вартлоккур, Верлойя сказал:

– Я не совсем понял проблему с Судьбами и Роком. В целом она выглядит как шахматная игра, где правила меняются после каждого хода. Это безумие.

– Абсолютно, – Вартлоккур объяснил свою теорию, когда они заняли места перед очагом в Большом зале.

Чародей был раздражен. В этот раз появилась дополнительная информация. Видение намекнуло чародею, что его поймают старые грехи.

Верлойя тоже был расстроен. Ему не понравилась роль детей в этой игре.

Вартлоккур догадывался, куда будет направлен удар его второго великого разрушения. Это больно ранило. И он знал, что это опять изменит его самого; возможно, так же сильно, как разрушение Ильказара.

Минут десять они сидели молчи, каждый вынашивая собственное разочарование. Наконец Вартлоккур заметил:

– Это видение не менялось уже два столетия.

– Я видел. Я понимаю, почему вы здесь. Не стану врать. Мне это не нравится. Но я не смог бы ничего изменить, даже если бы захотел. У вас будут трудности с ней, – продолжал он. – Сегодняшнее поведение в порядке вещей. На самом деле я думаю, что ей сейчас чертовски любопытно слоняться поблизости – так долго, как сможет. Это моя вина: надо было тогда прекратить эту чушь моей жены. Но я был слишком занят, пытаясь сделать из сыновей настоящих мужчин. У меня не было времени заняться Непантой… Я дам вам свое неохотное благословение на все хорошее, что вы сможете сделать для нее. Но это все. Мне просто не нравится общая картина. Я надеялся, что мог обучить мальчиков лучше. Империя мертва.

– Может быть, если бы вы использовали Силы…

– Я не хочу пользоваться магией. Я поклялся никогда больше не принуждать никого делать что-либо. Без исключений. Империя должна быть восстановлена без магии или пусть не существует вовсе.

Придя к соглашению с отцом Непанты, Вартлоккур начал предпринимать долгие и почти безрезультатные попытки разжечь искру любви в сердце девушки-единорога. Иногда казалось, что он близок к цели, но чаще всего ему удавались лишь нежизнеспособные ошибки. Но за столетия он выучился терпению. У него было время. Как подтачивающие речные воды, он постепенно истачивал гранит страха Непанты. К тому времени, как ей исполнилось девятнадцать, она даже ждала его более частых – визитов. Хотя смотрела на него скорее как на доброго учителя философии, чем как на потенциального любовника. Она считала, что у нее не будет любимого мужчины.

Он был уверен, что втайне она хочет, чтоб такой был. К сожалению, она ожидала милого рыцаря из историй странствующих фигляров, а такие мужчины в ее мире отсутствовали.

Это печалило. Мир должен иметь хотя бы несколько необыкновенно хороших парней, а не просто широкий выбор людей от плохих до еще худших. Вартлоккур рассматривал свой мир как заселенный только друзьями и врагами, причем без ярко выраженных различий. Добро и зло, на его взгляд, были очень относительны.