Тьма. Том 1 и 2

Димитрий Алексеевич, вот мы с вами разговариваем. У вас есть чёрное сердце. А может так быть – это исключительно гипотетический вопрос, конечно же – что вы тёмный?

Пока надо мной не проведён ритуал распознавания, я и без всякой теории, на практике, могу оказаться тёмным. И вы никогда этого не узнаете, если я не проявлю себя…

Покровское отделение училища им. Потапа Ратмировича Василенко, оказывается, занимало немаленькую территорию. При этом построек на ней было совсем немного: одно-единственное общежитие, один-единственный учебный корпус и один-единственный административный корпус. Ну и несколько сараевидных домиков в глубине зелёного парка.

А вот все три основных здания были построены в виде классических русских теремов. Хотя, конечно, сразу видно, что новострой. И окна пошире и повыше, чем в классике. И ширина стен небольшая, благо централизованное отопление есть. И материалы получше, чем четыре столетия назад использовали.

Заведение это было не слишком известное, а его название не гремело в СМИ и рекламе. Зато имелась претензия на элитарность. И не только потому, что дворяне первым делом именно сюда старались запихнуть своих детей. Но ещё и в силу того, что тут был чуть ли не индивидуальный подход к учащимся.

Короче, даже если бы вдруг мама родила меня двусердым, попасть сюда мне не светило. Потому что бесплатных мест здесь не водилось, в принципе. Хотя нет, я мог бы проучиться тут целых полгода – если бы, конечно, заранее озаботился поиском денег. Очень больших денег. Потому что полгода обучения здесь обходились двусердым в 4355 рублей, а поступить можно было только после 18 лет. Всё это поведала мне официальная страничка «Василька» в сети.

Обучение длилось три года. И почти не пересекалось с обучением в пандидактионах. То есть, приходилось выбирать: либо получай с семнадцати лет классическое греческое образование, либо жди восемнадцати – и становись натренированным двусердым. Само собой, простой люд предпочитал пандидактион. А вот дворяне могли себе позволить и более интересные схемы.

Итак, в 7:50 утра, как воплощение самой пунктуальности, я вошёл в двери административного корпуса «Василька». И, уточнив направление, отправился наносить визит проректору сего почтённого заведения, Малой М.М.

Её кабинет располагался на первом этаже, в правом крыле административного здания. В шаге от нужной двери я замер, не решаясь сделать последний шаг в тёмное будущее.

И это спасло мне, далее на выбор: лоб, нос, пальцы на руках и чувство собственного достоинства. Потому что дверь распахнулась, со всей дури долбанув по стене ручкой – судя по дырочке в полу, когда-то тут стоял ограничитель, но, кажется, не выдержал издевательств – и выпустила наружу милейшее существо.

Росту в этом существе было в лучшем случае метр семьдесят. Но тут стоило бы учесть каблук элегантных чёрных туфель!.. И каблук, надо сказать, немаленький.

Выше шли стройные ноги, спрятанные в шоколадную юбку типа «карандаш» чуть ниже колен. Ещё дальше – начинались вполне себе отличные крепкие бёдра, тонкая талия и грудь третьего размера.

Завершало композицию насупленное лицо с раскосыми глазами. И узнаваемыми чертами аборигенного населения Восточносибирской части Русского царства.

Виноват! Где-то под грудью ещё болтался нагрудный знак. И он оповещал всех, кто не застрял взглядом выше или ниже, что перед ними стоит не абы кто, а целый проректор училища.

То есть Малая Мария Михайловна.

И если Федя во мне говорил, что дама для меня явно старовата – всё-таки лет уже под сорок – то Андрей тихо пускал слюну.

Ну а пока мой взгляд скользил по проректору – уши успели уловить конец какого-то разговора. И, видимо, не очень приятного. Потому как женщина завершила его, решительно выпалив:

- Вот заезжай и забирай! Или справляйтесь сами! Всё!..

Ткнув пальчиком в отбой вызова, Малая М.М. наконец-то заметила новое действующее лицо.

И уставилась на него, то есть на меня, с нехорошим прищуром:

- А позвольте-ка узнать, молодой человек, кто вы такой, и что тут забыли?

Поскольку Андрей был в отключке и ничего подсказать не мог, я вспомнил то единственное, что не вылетело из моей головы при виде Марии Михайловны.

Намертво вбитый устав, то есть:

- Разрешите представиться! Седов Фёдор Андреевич. Для зачисления в училище прибыл! – отрапортовал я, выставив перед собой папку с документами, как щит.

- Кто будет зачислен в училище, а кто нет, здесь решаю я! – отрезала Мария Михайловна, глядя на меня с ещё большим подозрением. – А вы, молодой человек, просто прибыли на собеседование.

- Так точно! На собеседование! – отчеканил я.

И понял, что выбранная тактика топит меня не хуже вступительных экзаменов. Прищур раскосых глаз проректора стал совсем нехорошим, а губы сжались в тонкую полоску.