Тьма сгущается

Тразоне шагал по развороченным улочкам Аспанга, с удовлетворением отмечая следы разрушений. Ункерлантцы сделали все, что было в их силах, чтобы вышвырнуть здоровяка и его боевых товарищей из города, но не преуспели. Знамя Альгарве – зеленое, белое, и алое – до сих пор реяло над вбитым в землю Аспангом.

А чуть ниже колыхалось на ветру другое знамя, зеленое с золотом – знамя воскрешенного королевства Грельц. Всякий раз при виде грельцкого флага в груди Тразоне клокотал хохот. Солдат отлично понимал, что королевство это липовое – это было понятно каждому защитнику Аспанга. И если об этом не догадываются сами грельцеры, они еще глупей, чем думалось Тразоне.

Здоровяк фыркнул. По его мнению, жители Грельца ничем не отличались от вонючих ункеров. Только и ждут, чтобы нож в спину всадить. Он даже оглядывался каждые пару шагов. Хотя город и полон альгарвейских солдат, а шлюхиным детям все равно доверять нельзя.

Тразоне вышел на базарную площадь, пострадавшую не меньше жилых кварталов Аспанга. И все же городские торговцы и крестьяне из близлежащих сел привозили на рынок свой товар – иначе им пришлось бы голодать. Без сомнения, многие из них докладывали об увиденном в городе ункерлантским партизанам, не перестававшим нападать на альгарвейские тылы.

– Колбас! – крикнула Тразоне какая-то баба, размахивая серо-бурыми кольцами. – Хороши колбас!

Солдат готов был прозакладывать последний медяк, что до войны баба ни слова не знала по-альгарвейски.

– Сколько? – спросил он.

Альгарвейским солдатам приказано было не грабить местных на площади, хотя остальная часть Аспанга считалась законной добычей. А колбаса на вид была повкусней той, что выдавали на полевой кухне.

– Четыре колбас – один сребреник, – ответила баба.

– Воровка! – отрезал Тразоне и принялся торговаться.

Четыре колбасы обошлись ему меньше чем в половину суммы, которую грельцкая крестьянка запросила вначале. Тразоне ушел с базара вполне счастливый. Что баба попросту не осмеливалась всерьез торговаться с солдатом оккупационной армии, вдобавок вооруженным, ему в голову не пришло, а если бы и пришло – какая разница? Главное – не переплатить.

Не успел он уйти с площади, как увидал идущего навстречу майора Спинелло и попытался, как мог с охапкой колбас в свободной руке, отдать честь.

– Вольно, – отмахнулся Спинелло, приглядываясь к покупке Тразоне. – Солдат, это тебе полагается ункерлантским девкам свою колбаску предлагать, а не у них отбирать последние!

– Ха! – фыркнул Тразоне. – Смешно, сударь.

Несмотря на бесконечные однообразные байки о каунианской девчонке, которую майор обхаживал, прежде чем отправиться на западный фронт, Спинелло неплохо освоился на должности батальонного командира.

– Хотя, на мой взгляд, – для пущей убедительности майор сдернул шляпу, изобразил ею некую фигуру в воздухе и вновь залихватски набекрень пристроил на голове, – здешние бабы слишком страшны, чтобы заслужить внимание настоящих альгарвейских парней!

Тразоне только плечами пожал.

– Лучше страшная баба, чем никакой.

Сам он не раз отстаивал очередь в бордель для низших чинов. Не лучшее развлечение – куда там! – но все веселей, чем без женщин.

Спинелло не приходилось стоять по очередям в бардак: офицерские бордели были поприличней солдатских. И все равно майор закатил глаза.

– Страшны как смерть! – заявил он. – Все до последней. Вот когда я служил в гарнизоне того фортвежского городишки…

И он пустился вновь расписывать прелести своей ойнгестунской блондиночки. Тразоне только ухмылялся. Язык у майора был подвешен что надо. Если хоть половина его рассказов была правдой, каунианскую сучку он вышколил, как иной охотник – своих борзых. Правда, насчет баб все врут, кроме самих баб, а те на мужиках отыгрываются.

На окраине Аспанга начали рваться ядра – далеко в стороне от базарной площади.

– Мальчики Свеммеля не отстают от графика, – заметил Спинелло, даже не обернувшись на канонаду. Смелости ему было не занимать.

– Думаете, ункеры попытаются нас снова вышибить из города? – спросил Тразоне.

– По мне, так пусть пытаются, – ответил Спинелло. – С тех пор, как нас загнали в Аспанг, мы так укрепили город, что пусть Свеммель хоть всю свою армию на нас бросит – мы все равно перебьем ее до последнего солдата, прежде чем они вломятся на наши позиции.

Возможно, это было правдой: до сих пор Аспанг держался, невзирая на постоянные атаки вражеских сил. Но слишком много альгарвейских солдат полегло, чтобы остановить напор ункерлантцев.

– Кроме того, – Спинелло выразительно повел рукой, – снег тает. Следующие несколько недель ни мы, ни они не сможем куда-то двигаться – разве что вниз, на дно болота.

– Что-то в этом есть, – согласился Тразоне. – Ункерлант бьет все рекорды по количеству дорожной грязи. Кубок вручали прошлой осенью. Силы преисподние, да если бы не здешняя распутица, мы бы в Котбус вошли, не сбавляя шага!