Тьма сгущается

Сабрино назвался, размышляя, насколько рад будет король Мезенцио встретиться с ним вновь. Полковник уже навлек на себя монарший гнев, пытаясь отговорить сюзерена от массовых жертвоприношений каунианских пленников. Мезенцио был уверен, что кровавая волшба принесет быструю победу его державе. Этого не случилось. А какому королю приятно слышать от подданных: «Ну я же вам говорил!»?

Но Сабрино было что сказать своему монарху. Полковник учтиво кивнул распорядителю и покинул дворец, чтобы поужинать и пропустить пару бокалов вина. Когда он вернулся, первой мыслью его было – что лакей попросту пытался отделаться от надоедливого вояки. Но нет – имя графа Сабрино уже значилось в списке приглашенных на прием. Служанка, чья юбочка едва прикрывала ягодицы, проводила полковника в салон, где собирались гости. Вид ее стройных ножек привлекал полковника гораздо больше, чем предстоящий разговор.

Звуки флейты, и виолы, и звонких клавикордов сплетались вычурным кружевом на фоне множества голосов. Сабрино довольно кивнул, направляясь к лакею за бокалом вина. Никакого вам уханья и топота. Какими бы цивилизованными ни считали себя кауниане, их музыкы полковник не выносил.

С бокалом в руке он кружил по салону и беспрестанно кланялся, отвечая то на поклоны мужчин, то на на реверансы дам. От некоторых дам он с удовольствием получил бы не только реверанс, но с этим придется подождать до конца приема; кроме того, он так и не заехал к Фронезии.

Похоже было, что Мезенцио пребывает в прекрасном расположении духа. Когда Сабрино поклонился ему, улыбка короля осталась неизменной.

– Приветствую вашу светлость, – проговорил он с отменной вежливостью. Впрочем, король был ровесником драколетчика, если не старше, – времени, чтобы научиться скрывать свои чувства под маской этикета, вполне достаточно.

– Весьма рад приветствовать ваше величество, – отозвался Сабрино с новым поклоном, – хоть пролетом и ненадолго.

– Ненадолго?

Король определял стратегию в масштабах державы; держать в памяти места службы каждого полковника и каждого крыла драконов ему было не под силу.

– Да, ваше величество, – подтвердил Сабрино. – Меня и моих ребят перебрасывают через Узкое море – поддержать янинцев в бою против Лагоаша. Если ваше величество простит мою прямоту, лучше нам было остаться на ункерлантском фронте.

– Мне уже доводилось прощать вашу прямоту, – отозвался Мезенцио с некоторой язвительностью – нет, он не забыл тот спор в Ункерланте. – Но должен заметить, что без киновари, которая поступает с Земли обитателей льдов, вашим драконам сложнее будет сражаться с кем бы то ни было.

– Киноварные рудники есть также на юге Ункерланта, – упрямо заметил Сабрино, – по другую сторону Узкого моря от полярного континента.

– И летом мы намерены захватить их, – ответил король. – Но я не выпущу из рук того, что принадлежит нам, а ради этого нам придется поддержать военной силой янинцев на южном берегу. – Он вздохнул. – Поскольку никого из наших союзников сегодня не приглашали, могу сказать искренне: такие союзники, как Янина, все равно что прикованный к ноге труп.

Любая шутка его величества становилась смешной под сенью короны, но эта показалась Сабрино и вправду забавной.

– Прекрасно, ваше величество, – промолвил он, поклонившись в очередной раз. – Мы с моими ребятами сделаем все, чтобы этот труп не протянул ноги раньше времени.

Мезенцио, в свою очередь, рассмеялся. А когда смеется король – смеются все.

Глава 16

Маршал Ратарь откусил вязкого черного хлеба и запил его глотком самогона столь мерзкого, что волосы под ушанкой пытались встать дыбом. От костра поднимался густой черный дым. Ункерлантские солдаты, с которыми маршал делил трапезу, выкопали рядом пару окопов – на случай, если дым привлечет шального альгарвейского дракона.

Ратарь отхлебнул еще немного из жестяной фляги.

– Эк! Силы горние – точно на пару лет помолодел, – промолвил он, обращаясь к солдатам в сланцево-серых шинелях. – На пользу мне идет окопная жизнь. Вот в Войну близнецов точно такой сивухой мы грелись. Выдохнешь потом – и как дракон, огнем палишь.

Мальчишки промолчали, хотя один или двое рискнули улыбнуться. За огромными звездами в петлицах никто из них не мог разглядеть в Ратаре кого-то, кроме великого маршала. Они не знали, что такое – стареть и как возраст меняет человека. Просто не успел выяснить. А Ратарь был когда-то молод и прекрасно помнил те времена.

Он осушил флягу, рыгнул и кулаком стукнул себя по готовой взорваться груди. Еще пара солдатиков ухмыльнулись. Выпитый самогон ярился и рычал между висками. Как же здорово было снова оказаться на поле боя! А очутиться подальше от Котбуса, от дворца, от конунга Свеммеля – еще приятней.

– Ну что, надерем этим альгарвейским хлыщам лощеные задницы? – грозно вопросил маршал.

– Да! – отозвались солдаты хором – не так выговорили, как прорычали яростно и зло.

– Дадим им такого пинка, что побегут из Ункерланта, из герцогства Грельцкого, поджав хвосты?!

– Да!!! – рявкнули солдаты столь же дружно.