Тьма сгущается

– И чего вы больше опасаетесь? – поинтересовался он, бесцеремонно разглядывая чародейку. – Что не случится ничего или случится слишком много?

У него был талант задавать неприятные, но важные вопросы.

– Если не случится ничего, – ответила Пекка, подумав, – то я буду умирать от стыда. А если случится слишком многое, можно и всерьез помереть.

– Мелко плаваете, – жизнерадостно объявил Ильмаринен. – Если все пойдет вразнос, мы захватим с собой в могилу половину Илихармы – а то и город целиком, если повезет.

Пекка не назвала бы это везением, но спорить с Ильмариненом себе дороже.

Сиунтио сурово глянул на своего давнего помощника:

– Это, как тебе прекрасно ведомо, маловероятно. Мы имеем понятие о масштабах задействованных сил. Мы же работаем не в эпоху Каунианской империи, когда чародеи понятия не имели о теоретических основах своего ремесла.

– Об основах и мы не имеем понятия, – отозвался Ильмаринен с неприятным педантизмом. – Иначе мы пользовались бы ими, а не ставили бы опыты.

Пекка полагала, что он прав, но надеялась, что ошибается. Сиунтио попросту не позволил втянуть себя в спор.

– Отвезем лучше госпожу Пекку в «Княжество» – не волнуйтесь, милая моя, по счетам платят семь князей – и поможем обустроиться, чтобы к завтрашнему опыту она могла приступить с ясной головой.

Чародеи благородно дотащили до кареты ее чемоданы, хотя Пекка годилась в дочки им обоим. Извозчик ждал у самых дверей вокзала. Если бы кучер заскучал еще сильней, то преставился бы с тоски. Даже лошадь в упряжке засыпала на ходу, медленно и неохотно волоча карету в сторону гостиницы – лучшей гостиницы Илихармы.

Пекка разглядывала столичные улицы в окошко кареты. Илихарма хотя и превосходила размерами ее родной Каяни, не могла сравниться блеском с Трапани или Сетубалом. Но крепость на столичном холме возывшалась еще в те века, когда о прочих городах и слышно не было.

Большинство прохожих внешне походили на Пекку и ее спутников-чародеев. Иные, однако, были выше ростом и светлей лицами, кое-кто мог похвалиться острым носом или рыжими кудрями – признаками лагоанской крови. В Сетубале тоже можно было встретить невысоких темноволосых жителей в толпе тощих и рыжих.

Прибыв в «Княжество», Пекка первым делом разобрала чемоданы, потом попарилась в бане и нырнула в холодную ванну – все при номере, затем заказала ужин и, вытащив тарелки из подъемника, с удовольствием изничтожила тушенного с укропом лосося. Если уж она лезет в карман к семи князьям, можно не экономить.

Она пожалела, что не может активировать хрустальный шар в номере и поболтать с оставшимся дома мужем. Но опытный чародей в силах уловить отдаленные колебания эфира, а Куусамо находилось в состоянии войны с Альгарве. Лейно поймет, почему жена не дала о себе знать. Он знает, что такое государственная тайна.

И Пекка углубилась в работу. Большую часть теоретических расчетов для завтрашнего опыта делал Ильмаринен, а все, что выходило из-под его пера, приходилось изучать внимательно. Сиунтио, которому Пекка старалась подражать по мере сил, рассуждал всегда последовательно и четко; мысль Ильмаринена же билась, как гадюка с перебитым хребтом – и так же легко могла впиться ядовитым зубом, когда этого меньше всего ждешь.

Пекка проверяла и перепроверяла, рассчитывала и повторяла расчеты. Чародей, который проводит магический опыт без предварительной подготовки, просто дурак. А чародей, который без подготовки попытается добыть энергию из тех глубин бытия, где сходятся законы сродства и подобия, легко может оказаться мертвым дураком. Пекка осознавала, что гибель может настигнуть ее в любом случае: такова плата за проникновение в неведомое. Но она намеревалась по возможности уменьшить риск.

Заработавшись, она легла спать поздней, чем собиралась. Большая кружка чая с медом и булочки на завтрак помогли развеять сонливость. Решив, что вполне готова, чародейка спустилась вниз, где обнаружила, что карета ее ждет.

– В университет, не так ли? – поинтересовался кучер.

– О да! – воскликнула Пекка.

Не хотела бы она проводить этот опыт во дворце семи князей. Если опыт выйдет из-под контроля на территории университета, то, по крайней мере, не погубит всех повелителей Куусамо разом. Во всяком случае, чародейка на это надеялась.

Ильмаринен и Сиунтио тепло приветствовали ее.

– Добро пожаловать в мою берлогу! – заявил Ильмаринен с ухмылкой, обнажив кривые зубы. – Теперь посмотрим… если будет на что смотреть.

– Будет, – с полнейшей уверенностью заявил Сиунтио. – Как можем мы, воспользовавшись твоими блистательными расчетами и вдохновенными опытами госпожи Пекки, не вырвать истину из цепких лап природы?

– Можно подумать, что вы к этому опыту не имеете никакого отношения, магистр Сиунтио! – воскликнула Пекка. – Вы приложили больше усилий – плодотворных усилий – к разработке теории двух законов и соотношения между ними, чем любой другой. Вся честь должна по праву принадлежать вам.

Ильмаринен, похоже, готов был поспорить с этим, но промолвил только:

– Или бремя вины.