Тьма под солнцем

Во дворе – копошилась живность, ее было много – гуси, утки, куры. В самом углу – лежал баран с перерезанным горлом, его никто не свежевал – он так и лежал на земле, нога его слабо дергалась и кровь, вытекавшая из распаханного горла – собралась на земле темно-бордовой лужицей. Кровь клевали подошедшие куры – в этом дворе крови бывало столько, что даже куры питались ею…

Навстречу им вышли несколько человек, с оружием и без. Выделялся старик с орлиным носом и усами как у Сталина – в такую жарюгу он был одет в черный кожаный плащ чуть ли не до пят. Увидев зарезанного барана, лежащего на жаре неосвежеванным, он коротко распорядился – и двое бросились в барану.

– Ас саламу алейкум

– Ва алейкум ас салам…

Старик показал рукой на летнюю беседку, точнее на кирпичный пристрой к дому с земляным полом и большим столом. Там летом обедали…

– Прошу к столу…

Из всех встречавших – выделялся человек лет тридцати пяти – сорока, в бундесверовском камуфляже и со Стечкиным на поясе. По внешнему сходству Теплов понял – что это и есть старший брат Цагараева – отсидевший за убийство Адам Цагараев, теперь – полевой командир, «полковник» Адам Цагараев.

Направляясь к столу, Теплов увидел еще кое-что. Сидящего в тени БТРа грязного, в изорванном хэбе солдата. Русского солдата. Он сидел и тупо смотрел перед собой и даже куры – его не боялись…

* * *

– За процветание… – старший за столом, тот самый колоритный старик, отлично говоривший по-русски, поднял стакан, в котором было не вино, а чистейшая водка…

– За процветание… – нестройно отозвались остальные.

Было видно, что это и чеченцы и, одновременно – не чеченцы. Ухватки блатные. Когда чеченцев сослали в Казахстан, они плотно стакнулись с уголовниками, которых в тех местах было до черта и больше. Сами начали в зоны заруливать… у чеченцев испокон века основным источником средств к существованию был разбой и угон скота. Верховодить на зонах они не стали – слишком плотно держали зоны русские, старой закваски воры, потом и грузины присоединились – а они знали, что есть чеченцы лучше, чем русские и ненавидели их еще больше. Так что чеченцы – королями зоны не стали, среди них почти и воров[50] то не было. Но зоновского опыта поднабрались – недаром говорят, что пять лет тюрьмы пяти университетов стоят.

Подали блюдо с мясом. И опять – не по местным традициям: чеченцы мясо в обед не ели. Чеченцы едят так: утром легкий завтрак, чаще всего сыр, что-то молочное. Потом целый день не едят, так, перехватывают на скорую руку. Основной прием пищи – вечером, обязательно с мясным блюдом. То есть – питаются они самым вредным, по мнению диетологов образом. И не дохнут гады, до сотни лет живут!

Ели поспешно.

Старик наставительно поднял палец

– Русские и чеченцы – мы в одной стране живем. Нам беспредела не надо! Нам шума не надо! Мы мирно жить хотим.

– Какого черта тогда своих не остановили? – резко спросил Гурдаев – а, Мага? А ты ведь в авторитете… не боишься, что спросят?

Старик посмотрел на мента так, что еще немного – и можно вспыхнуть.

– Нам ворам, за порядком смотреть не к делу. Ты мусор – ты и смотри. С меня не спросят – с тебя за беспредел должны спросить…

– Уже спросили… – Гурдаев вытер губы куском лаваша, отправил его в рот – только ты не думай, Мага… Спросят и тебя… Не отсидишься.

Насытившись, выходили во двор. Делились на мелкие группки. Что-то бурно обсуждали, доказывали друг другу…

Теплов – подошел к бронетранспортеру, посмотрел на русского. Тот не обратил на него никакого внимания.

– Кто ты? – спросил Теплов.

– Э… не спрашивай его ни о чем, русский… – Теплов узнал за спиной голос младшего Цагараева – он говорить не хочет, да.

– Он русский?

– Русский, русский. Мы его купили, да.

– Зачем?

– А… как не понимаешь. Видишь – машина, – Цагараев встал рядом, указал на бронетранспортер – ми ее не знаем, бросать жалко. Вот, ми русский купили на базаре, чтобы он за машина смотрел, да. И за другой машина тоже.

Теплов подошел к пленному русскому, взял его голову, нажал – тот открыл рот, даже не пытаясь сопротивляться. Язык был на месте… боевики часто отрезали язык пленным – но здесь язык был на месте.

– Почему он не говорит?

– Э… зачем такой глупость спрашиваешь, русский. Нэ хочет – нэ говорит. Ми его весна купили, он ни слова не говорит. Это хорошо. Кушает мало, нэ говорит – пусть нэ говорит.

Теплов посмотрел в глаза русского солдата, скорее всего взятого в плен в Грозном, в ходе того страшного новогоднего штурма – тот смотрел на него, и разума в этом взгляде было не больше, чем во взгляде животного…

– Как твое имя? – спросил Теплов

Солдат не ответил

– Где твой дом. Хочешь домой?

Солдат смотрел на него – и вдруг по грязной, небритой щеке его покатилась одинокая слеза…

– Э… нехорошо делаешь, русский. Зачэм ему Русня? Его дом тэпэрь здесь, ми кормим, он работаэт. Русский раб – хороший раб…