Тьма под солнцем

Он снял куртку – якобы для того, чтобы сбросить с плеч ненужное, мешающее свободно двигаться перед дракой – и Арзо не увидел в этом ничего опасного для себя. И напрасно – моментально перехватив куртку в одну руку, Михаил резким движением хлестанул ей Арзо. Лежащая в кармане гантель с костяным стуком врезалась в голову врага…

Левой – он успел серьезно достать Якуба, настолько серьезно, что тот полетел с ног. Развернулся к Адаму, замахиваясь курткой – но Адам, уже вполне профессионально боксирующий – успел первым. Последнее, что он помнил, лежа на полу – это топот множества ног и серебристый звон разбитого стекла…

* * *

– Фамилия.

– Клевцов.

– Имя – отчество.

– Михаил Юрьевич

– Год рождения.

– Семьдесят третий.

– Место рождения?

– Грозный…

В больницу его отвезти не дали – привезли сюда, в Грозненское ГУВД – хотя потом врачи установят у него легкое сотрясение мозга и мелкие порезы от стекла. Ему было пятнадцать лет – и его допрашивали как взрослого, без родителей, без педагога. Когда занюханный бобик остановился у здания ГУВД – и их восьмерых выгрузили из него – несколько милиционеров, которым видимо было нечего делать – погнали их в пердельник, избивая. Его ударили дубинкой и несколько раз – руками и ногами. Били всерьез.

Все восемь задержанных – были русскими. Чеченцев – кого отправили в больницу, кого отпустили домой с наказом завтра явиться в РОВД. Школе был нанесен серьезный ущерб – выбили стекла, разломали мебель – дрались обломками мебели, бросали друг в друга цветочные горшки. Разгромили оказавшийся рядом кабинет физики. Учителю труда, который попытался остановить драку – он был единственным мужчиной, оказавшимся в тот день и час в школе – пробили голову и он лежал в больнице. Еще одну, прибежавшую учительницу, которая жила напротив школы – спустили с лестницы и чуть не затоптали. Подожгли шторы в одном из кабинетов, хорошо, что не занялось. По тому крылу второго этажа, в котором дрались – как Мамай прошел.

Но этого он ничего не знал. Пришел в себя уже в бобике, в который их запихали восемь человек…

Потом их стали разводить по кабинетам. Ночью в ГУВД дознавателей не сыскать, только милиционеры дежурной смены – а из них дознаватели более чем хреновые. Их разводили по кабинетам и приковывали наручниками к стульям. До утра.

Он так и просидел до утра в пустом кабинете. Потом – пришел милиционер, который и должен был дознаваться по его делу. Большой, жирный, рыхлый, похожий на поросенка, плохо выбритый. От него с самого утра несло потом.

Закончив с оформлением шапки протокола, милиционер отложил ручку в сторону. Подслеповато уставился на него… очки, что ли разбил?

– Кто начал драку?

– Не знаю.

– За что ты ударил Цагараева гантелей по голове?

– Я не бил.

– В твоей куртке нашли гантель.

– Я никого не бил.

Мент блефовал и отчаянно. Он был русским – но давно был на подкормке у чеченцев, у организованной преступности. Пока русские пацаны сидели прикованные к стульям в кабинетах Грозненского ГУВД – по всему городу, по их району разъезжали машины. Срочно собирали показания, тут же учили, что надо говорить, чтобы избежать ответственности. Брали с родителей деньги и обещания заплатить. Русским – никто помогать и не думал, русские – сами по себе. Русские верят в силу закона – чеченцы в силу дружбы и тейпа.

К тому же – за такой допрос, если узнает прокуратура – можно и самому на скамью подсудимых сесть. Но мент знал – все уже схвачено. Того, кто играет по правилам – в беде не оставят.

– Ты ударил Цагараева гантелей спрятанной в кармане куртки, по голове. Потом ты ударил кулаком в лицо Дахадаева. Они тебя оскорбили? Если скажешь правду, обойдешься предупреждением. Ну и… поработать придется, восстанавливать то, что вы сломали. Если нет – пойдешь доучиваться в спецшколу. А потом – и тюрьма.

– Я никого не бил.

– Цагараев сейчас в больнице, в реанимации (это было неправдой), если он умрет, пойдешь под суд. За убийство с четырнадцати судят. Пойдешь в тюрьму.

– Я никого не бил.

Мент снял со вздохом телефонную трубку, набрал короткий, внутренний номер.

– Это Белых. Забирайте тут у меня…

* * *

Его отстегнули от стула – и тут же пристегнули наручниками руки одну к другой. Один из милиционеров ударил его в живот, а другой – вздернул скованные сзади руки так, чтобы руки выворачивались назад. В таком состоянии – его потащили вниз, в подвал.

В подвале – не было ничего, ни окон, ни мебели. Только лампочка за решеткой, как в камере и небольшой стол.

Его швырнули на пол, один из милиционеров разбежался, насколько позволяла камера и коридор, и ударил его ногой. Второй его остановил.

– Погоди, Бислан. Давай, надо поговорить с русистом. Подохнет тут – потом нам работы прибавится, да… Принеси стул для русиста.

– Вот еще – гортанно сказал Бислан, молодой мент-лимитчик из горных сел – пусть на полу лежит как собака, да…

– Принеси, принеси.

Что-то проворчав, Бислан принес стул, Михаила посадили на стул. Голова у него уже шла кругом, почему-то сильно болел нос, хотя он не помнил, чтобы по нему били.