Тьма моего сердца

К нам как раз доковылял дядя Фаля — муж Луши Большой, Иеновой старшей сестры. Дядя Фаля когда-то был солдатом в гарнизоне у Раделя. Мощный мужик, хоть и без ноги. Широкий во все стороны, с широким лицом, с масляной лысиной и могучими усами. Назвать его стариком язык не поворачивался.

— Ну, вовремя, — сказал он, протягивая мне огромную, как лопата, ручищу. Оглянулся на своих, — Не зевайте, обормоты. Помогите ребятам обустроится.

— Как Дия?

— Пойдем, сам увидишь. Шасс тока, Мила отрыдается. И Лютор пущай на девку свою глянет.

— Она жива?

— Да жива, жива. Тока словно под дурью. Вялая оченно. Черныш, Дружок, а ну прочь пошли! — замахнулся на собак палкой-рогатиной, — Кыш, пустобрехи!

Рассказ дяди Фали оказался не намного подробнее Ронькиного. Как обычно, под конец первой четверти, женщины вышли на дойку. Сейчас, на исходе августа, это глухая темень. На ночь Дереки спускают своих волкодавов, серьезных псов, не Шарика с Чернышом. Но, как мы уже смогли убедиться, собаки упырю не помеха. Видно, он каким-то образом подманил Дию, переходившую из одного коровника в другой. Не бросался на нее и не пугал: потом нашли аккуратно поставленный у стены подойник. Сама подошла. Так бы и утащил девчонку в лес, только вот Луша вовремя спохватилась.

Мы миновали внутренний частокол, который Дерики уважительно называли "стеной", потом большой крытый двор, и поднялись в дом. Луша Большая вышла из кухни, вытирая о передник руки. Молча крепко обняла меня. Она невероятно походила на Иена — прямая, красивая, седая как пепел старуха, на полголовы выше своего благоверного.

— А где Лиска? — спросил я, оглядываясь.

— От сестренки не отходит, — Луша тряхнула меня за плечо, посмотрела глаза в глаза — она была всего лишь на два пальца ниже меня, — Найди эту стервь, Дикени. Слышишь? Найди ради Милы, ради нас всех.

— А зачем я здесь, как ты думаешь? Со мной большой отряд. Дядь Фаль, я хочу взглянуть на Дию, а потом давайте соберемся в гостиной и поговорим. Рохара тоже позови, это тот здоровенный парень с двуручником.

— Наемника нанял? — дядя Фаля улыбнулся, усы зашевелились, — Эт хорошо. А Макарёк твой где?

— Мирна я в Снегирях оставил. У нас тоже жертвы, Колль Заноза погиб.

— Упырь заел? — ахнула Луша.

— С обрыва сбросил. Ронька нас на полпути перехватил, мы как раз там шарились.

Луша взяла меня за руку и повела в зимнюю избу, на второй этаж, к девчоночьим спаленкам. Здесь я еще ни разу не был: Дереки почти приняли меня в семью — но пока только "почти".

У приоткрытой двери, заглядывая внутрь, стояли двое крепких парней и молодая беременная женщина. Лушин Варсел, средний Иенов Викор и Викорова жена, сказать по правде, я не помнил ее имени — они поженились совсем недавно. Все трое поздоровались, а Викор, выражая радость встречи, двинул меня кулаком промеж лопаток. В комнате вполголоса причитала Мила. Мы с Лушей вошли.

Девичья светелка оказалась довольно тесной, а народу тут набилось многовато. В основном женщины, одна даже с пищащим младенцем на руках.

— Бабоньки, пропустите, — Луша властно разгребла свой цветник, прокладывая дорогу. — Хватит тут толпиться, не курятник небось. Аля, Рута, почему не на кухне? Шаня, не мучь дите, почто ты его сюда приволокла? Он у тебя мокрый, а ты его трясешь! Агу, агу, мой масенький, мамка у тебя дурная… Иди, я сказала, не толпись тут!

Лютор сидел на краешке постели и смотрел на дочь. Дия лежала, до подбородка укрытая пестрым лоскутным одеялом, поверх еще вышитым цветной шерстью — какие-то загогулистые цветы и птицы. Совершенно спокойно лежала, будто бы спала, даже ресницы не дрожали. Бледная до синевы, запавшие щеки, веки окружены тенью, и такая же смертная тень на висках и вокруг рта. Каштановые ее кудри казались чуть ли не черными из-за этой хрупкой тающей бледности. Она не выглядела мертвой, она дышала — я видел, как трепещет тоненькая прядка на скуле — но она выглядела умирающей. Дай Бог, чтобы просто выглядела…

Рядом Лиска обнимала ссутулившуюся мать. Встретив мой взгляд, девочка кивнула. Странно было видеть Лиску-живчика с откляченной губой, а вместо привычной ехидной улыбочки получить угрюмый кивок. Лиса младше Дии на год, ей только тринадцать. Они похожи внешне — на отца, не на мать, очень уж едучая у Дереков кровь — а характеры разные. Лиса смешливая и живая, вертится юлой, ни мгновенья на месте, а Дия — задумчивая и очень мягкая. Мне предлагалось выбрать из них будущую невесту, но я, честное слово, просто терялся. Они мне обе нравились. Я надеялся, что они сами между собой как-нибудь договорятся и поделят дурака Морено.

Но теперь все эти планы трещали по швам. Выживет ли Дия?

— Она спит? — спросил я, невольно понижая голос.

Лютор качнул большой головой, разглаживая складочки на одеяле. Такой несвойственный Лютору беспомощный жест.

— Дия, — позвал я, — Дия, ты слышишь меня?

— Подойди ближе, — посоветовал Лютор.

— Дия?

Она подняла ресницы, поглядела на меня безразличным взором. Тусклые равнодушные глаза.

— Ты узнаешь меня?

— Дик.

— Человек в черном, — сказал я, — Господин полуночи.