Тьма миров (СИ)

— Лучше с обоими сразу за чашкой чая, — угрюмо буркнул Гоша, мысленно обзывая себя самыми нехорошими словами, какие только знал. Потом он, исправляя оплошность, театрально прикусил губу и, словно крепко задумавшись, уставился взглядом в потолок. Удовлетворенно хмыкнув, парнишка с важным видом (сказывалась Янкина театральная школа!) изрек: — Хотя нет, друг. Пригласи на задушевную беседу свою Судьбу. Она наверняка много чего интересного тебе сможет рассказать о твоем туманном будущем…

И Каджи шустрой ящерицей юркнул вперед, запетляв промеж расставленных тут и сям столиков. А затем он деловито пристроился в конец небольшой очереди к лоткам мороженщика, торговавшего в дальнем углу кафе, которое традиционно располагалось в одном из срединных вагонов поезда «Золотой Единорог».

Старшеклассницы устало обмахивались веерами, дожидаясь возможности хотя бы чуть-чуть охладится вкусным лакомством. Малышня даже в очереди не могла стоять спокойно, продолжая гомонить, вертеться, толкаться и носиться друг за другом, периодически выскакивая на середину кафе, но вскорости возвращаясь назад, чтобы не прозевать свою порцию холодного счастья. Но их терпения и спокойного ожидания хватало лишь до того момента, пока в голове вновь не созревала мысль об очередной шалости. Казалось, что даже несусветная жара на мелких не действует, в отместку отыгрываясь по полной программе на более старших. А поезд продолжал на всех парах спокойно лететь вперед, к Старгородскому вокзалу, везя учеников навстречу их Судьбам…

Отступление 1. Пробуждение

Зло беспокойно заворочалось во сне, потом медленно потянулось, широко зевнуло и пробудилось.

Когда это случилось? Не важно. Скажем так, давненько. Где? В Лоскутном мире.

Зло открыло глазки в своем лежбище на территории одного древнего, позаброшенного капища. Петляющая к нему узкая тропинка, едва приметная среди буйно разросшихся зарослей, которая и в стародавние-то времена редко использовалась, теперь скорее походила на шибко навороченную полосу препятствий. Завалы из поломанных бурями деревьев, густое месиво колючего кустарника, который вот-вот окончательно поглотит тропинку, периодически встречающиеся темные, узкие, но глубокие провалы на тех местах дорожки, где раньше прятались хитромудрые ловушки, осклизлая размытость вблизи оврагов с крутыми склонами, — короче, не каждый спецназовец решится преодолеть это нагромождение опасностей, о большей части которых мы умолчали, так как и сами о них не ведаем.

Он не был ни спецназовцем, ни богатырем али рыцарем. И магией не владел, чтобы с ее помощью облегчить себе путь. Так же он не воспитывался с раннего детства в храмах, а потому не полагался на милость Создателя. К эльфам, дриадам и прочим лесным обитателям, чувствующим себя на лоне природы среди обилия зелени лучше, чем рыбы в воде, у путника если и имелось какое-то отношение, так крайне отрицательное. В мыслях. Иногда в поступках, когда они могли остаться безнаказанными. Короче, человек, осторожно кравшийся среди дикой чащобы, был самым обыкновенным. Обычным, если не считать того, что он выглядел крайне истощенным, уставшим и озлобленным. А как еще должен выглядеть беглый каторжник, уже которые сутки плутающий в этих гургуловых зарослях?

Когда бывший узник вскарабкался до середины холма, по которому вилась тропка, сладко дремавшее Лихо окончательно пришло в себя. Появление человека вблизи входа в пещеру, служившую некогда местом проведения кровавых обрядов, сперва вызвало удивление у Зла. Ничего подобного не случалось уже в течение такой длинной вереницы пропитавшихся пылью десятилетий, что даже сам запах человечины стал забываться. Потом удивление быстренько сменилось заинтересованным любопытством. Зло, беззаботно дрыхнувшее целую вечность, очнувшись из забытья, испытывало жуткий голод. ОНО ХОТЕЛО ЖРАТЬ!