Тьма. Испытание Злом

Но тот не слез, лишь пробормотал неразборчиво о бесцеремонных личностях, имеющих дурную привычку вмешиваться не в свои дела и воровать чужие победы.

– Ну извини, – развел руками Йорген, посчитав упрек справедливым. – Это я на нервной почве, больше подобного не допущу, клянусь!

Гедвиг с удивлением поняла, что сказано это было без всякой иронии.

– Нет, каков нахал! – присвистнул Кальпурций, не заботясь о том, достаточно ли далеко они отошли от дерева, слышит их маг или не слышит. – Его спасли от голодной смерти в ветвях, и он еще недоволен! Победу у него украли, видите ли!

Ланцтрегер фон Раух покачал головой:

– Нет, он прав отчасти. Многие воины сочли бы мое поведение оскорбительным. Не простые, конечно, а те, что состоят в рыцарском ордене. У них там свои строгие правила, кодекс чести. Может, и среди боевых магов принято нечто подобное, мы же не знаем. Так что впредь лучше не вмешиваться, пусть разбирается сам…

– Глупость какая! – возмутилась Гедвиг. – А если его будут пожирать заживо, мы тоже не станем вмешиваться?

– Не станем, до тех пор пока он сам не попросит о помощи. А он, скорее всего, просить не станет, предпочтет погибнуть на поле боя, чтобы снискать посмертную славу. У рыцарей именно так заведено.

Гедвиг взяла ланцтрегера за руку, заставляя остановиться. Развернула его к себе лицом, заглянула в глаза. Потребовала торжественно и сурово:

– Йорген, милый, признайся честно, ты, лично ты, в рыцарском ордене состоишь?

– А что?! – удивился тот.

– Неважно, просто ответь.

– Нет, я не состою, потому что это очень хлопотное дело. Ну там турниры, балы, церемонии всякие. И без того ко двору то и дело призывают, а уж как станешь посвященным рыцарем – вообще не отвертишься… И потом, мне кажется, рыцарство в наш век уже устарело морально, это пережиток эпохи короля Густава, на которую пришелся его расцвет. Анахронизм. Теперь и вооружение другое, и стратегия боя, и принцип формирования армии… – Все это, слово в слово, он уже не раз и не два высказывал Дитмару, потому и теперь говорил как по писаному. – …Но учти, это мое личное мнение! А мой отец, к примеру, и мой старший брат Дитмар, и младший Фруте, и еще четыре кузена – все они состоят в ордене Пятой Девы, и…

Ведьма слушала вполуха. Не интересовали ее ни многочисленные родичи Йоргена, ни принципы формирования армии. А заботило только одно.

– Скажи… Нет, оба скажите. Вы можете пообещать мне одну вещь?!

– Для тебя – все что угодно! – вскричал Кальпурций пылко.

– Какую? – осторожно осведомился Йорген.

– Клянитесь! Что, если мы сумеем вернуться на родину живыми, вы никогда, слышите, НИКОГДА не согласитесь на посвящение в рыцари!

Кальпурций Тиилл откликнулся моментально:

– Клянусь! У нас в Силонии рыцарство вообще не распространено!

– А я не клянусь, – проворчал ланцтрегер мрачно. – Это не от меня зависит. Если мы вернемся живыми, да еще паче чаяния с победой, то молодой король Видар меня неминуемо посвятит, он уже сколько раз порывался!

– Тогда обещай хотя бы, что будешь соблюдать их кодекс чести не слишком рьяно. Без фанатизма.

– А! Ты о том, чтобы я не искал посмертной славы чересчур усердно?! – Он сообразил наконец, к чему был весь разговор. – Клянусь, клянусь, клянусь!

Это прозвучало очень искренне, но мимо внимания Кальпурция не прошла одна маленькая деталь. Подкреплять свою клятву принятым у гвардейцев жестом – поднятая вверх раскрытая ладонь – ланцтрегер почему-то не стал.

– Интересно, когда же наконец начнется Тьма? – спросил Кальпурций, подбрасывая ветки в костерок.

Пять часов резвого ходу отделяло их от восточного подножия Сенесс, когда Йорген объявил, что устал как собака и пора бы уже устроить небольшой привал.

– Да вроде бы рановато еще, всего ничего прошли, – возразила ведьма, но прозвучало это не слишком убедительно, спина заболела от непривычно долгой ходьбы.

Ланцтрегер напустил на себя обиженный вид:

– Я уже все ноги стер! И есть хочу! И шея… – Тут он умолк, мысленно обозвав себя дурнем.

Дернула же Тьма брякнуть про шею, не озаботившись сочинить заранее, какая именно неприятность с ней приключилась. Потому что на самом деле не успел он ни устать, ни проголодаться и все части его тела пребывали в полном порядке. Просто так уж подобралась их компания, что роль самого нежного и капризного ланцтрегеру пришлось взять на себя.