Тьма императора. Часть вторая

– Очень хитрым, что доказывает нам – среди заговорщиков есть искусный артефактор. Мои ребята сейчас опрашивают арестованных, возможно, кто-то что-то знает, ведь амулеты были заменены на бракованные ещё при Аароне. Сейчас сделать это никто бы не успел. А ваш брат мог заменять их постепенно, по одному, без всякой определённой цели – просто надеясь на то, что когда-нибудь они пригодятся и очень вовремя не сработают. Что же касается способа… В вашу кровь была добавлена частичка крови Аарона. Очень маленькая частичка. Для того, чтобы амулет перестал светиться, этого оказалось недостаточно, а вот чтобы он не сработал – да. При нейтрализации нужна чистая кровь, а не разбавленная.

– Вот же гнида, – покачал головой Арен. – Рильо накануне говорил, что всё, выданное при Аароне, следует заменить. Он даже начал, но до нейтрализаторов не добрался.

– Такие амулеты три дня делаются, ваше величество, и даже если бы добрался – их не успели бы сделать к выставке.

– Получается, последователи моего брата знали о том, что он заменил амулеты, и воспользовались этим знанием. Действительно, хитро… Но я не думаю, что среди арестованных есть артефактор, который делал бракованные нейтрализаторы. Полагаю, он принадлежит к новой волне.

– Да, это скорее всего. Иначе информация уже всплыла бы. После смерти Аарона большинство его соратников предпочли как можно быстрее рассказать всё, что им известно, опасаясь за свои жизни. Кроме того… вы же помните мою версию об участии в заговоре Арвена Асириуса? Он прекрасный артефактор, один из лучших.

– Помню. Но наличие в деле большого количества уникальных артефактов – не доказательство, Гектор. С тем же успехом их мог сделать мой племянник. Просто из вредности и желания насолить.

– Кстати, насчёт Адриана… Я никого за ним не отправлял. Отправить?

– Нет. Если он окажется чуть дальше от Геенны, я почувствую, тогда и решим. А сейчас это всё равно, что искать иголку в стоге сена. Дознаватели нужнее здесь.

Дайд согласно кивнул.

– Да, ваше величество. У меня пока всё.

– Завтра Эн расскажет мне, что планирует делать дальше, затем будет врачебный консилиум. Не знаю, сколько это займёт времени. Но после зайдёшь, доложишь, как идут дела. В первую очередь – с поиском Виго.

– Да, ваше величество, – повторил Гектор со спокойной обречённостью человека, который знает, что спать ему сегодня не придётся.

***

После того как Арен перенёс Викторию обратно во дворец, она весь день провела с Александром, Анной и её дочерью Адель. Наверное, если бы не они, императрица бы так и не смогла отделаться от навязчивых печальных мыслей о случившемся, но дети не давали на них сосредоточиться. Алекс, конечно, спрашивал про Агату с Софией, и Виктория, не представляя, как лучше ответить, сказала, что его сестра и аньян пока задерживаются на выставке. Может, завтра утром Агата вернётся во дворец, и врать Алексу не понадобится вовсе?

А ещё Виктории почему-то весь день казалось, что Анна смотрит на неё с осуждением, но спрашивать, в чём дело, она так и не решилась. Вдруг действительно кажется? Или сестра Арена тоже думает о том, что это именно Виктория сказала про выставку за обедом?..

Ненадолго, ближе к вечеру, забежал Арчибальд. Поиграл с Александром и, сообщив, что скоро перенесётся на север, где ночью должна проснуться Геенна, ушёл.

– Пастилы пливезёшь? – поинтересовался Алекс, глядя на дядю с любопытством. Геенна для него пока была не более чем игрой, он ещё не понимал, что Арчибальд может и не вернуться. В отличие от Агаты, которая поняла это уже давно.

Агата… Как там её девочка? Думая о ней, Виктория вздыхала и очень старалась не плакать. Сказал ли Арен правду, и с их дочерью на самом деле всё хорошо? Или он скрыл что-то, поэтому Агата и не возвращается во дворец?

– Брат скоро придёт, – произнесла Анна, бросив взгляд на браслет связи. – Написал мне, что сейчас поговорит с Гектором, а потом перенесётся.

Виктории вновь захотелось плакать, и она изо всех сил сжала зубы, чтобы не разреветься. Ей-то Арен ничего не написал…

Злости не было, да и обиды почему-то тоже. Просто боль, ясная и резкая, от понимания того, что она ему совершенно не нужна. Как мать Агаты и Александра только нужна, но не как… любимая женщина. И Арен с ней общается лишь по необходимости, и никогда – по желанию. И так было всегда.

«Врёшь, – подумала вдруг Виктория. – Сама себе врёшь. Забыла, как он приходил к тебе в первые два месяца после свадьбы? Каждый вечер приходил. Уставший, замученный. Не всегда оставался на ночь, но всегда сажал тебя на колени и что-нибудь спрашивал, и слушал твои ответы. Разве не было такого?»