Тьма… и ее объятья

Подошедшие мужчины разглядывали меня спокойно, с неопределенным выражением в глазах. Оба выглядели молодо, лет на двадцать пять — тридцать. Совершенно обычные лица, ничего потустороннего, даже никакой особенной изысканности черт. Таких ребят в нашем городе пруд пруди. Младшие вампиры, скорее всего. Почему-то теперь я совершенно не боялся их, хотя еще неделю назад, стоило подумать о ком-нибудь из людей Лючио, меня бросало в дрожь.

— Вам лучше уехать, — неожиданно мягко проговорил один из парней. — Едва ли хозяин захочет с вами встречаться.

— Не тебе решать! — вспыхнул я, не переставляя изумляться на неизвестно откуда взявшуюся наглость. — Скажи хозяину, что я хочу его видеть. Немедленно!

Парень шагнул ко мне, явно намереваясь взять меня за руку, но я отступил и сказал с тихой яростью:

— Если ты хотя бы пальцем меня тронешь, будешь отвечать лично перед Лючио!

Угроза, я понял это уже спустя секунду, была смехотворной, но я уже произнес ее и мог только досадовать на то дурацкое положение, в которое сам себя поставил. Я ожидал, что охранники расхохочутся и пинками погонят меня прочь, но они оставались на удивление серьезными. Мало того, казалось, они заколебались. Во всяком случае, во взглядах, которыми они обменялись после моих слов, проскользнуло сомнение.

Может быть, у них имелся приказ не причинять мне физического ущерба? Весьма возможно, если Лючио строил касательно меня далеко идущие планы. Во всяком случае, апломба у охранников поубавилось. Они не могли выдворить меня с помощью физической силы, а использовать силу убеждения им не позволяла нехватка мозгов.

И все же они сделали еще одну попытку.

— Не стоит сейчас беспокоить хозяина, — уже гораздо менее уверенно сказал охранник. Тон его был почти просительным. — Он рассердится.

Удивительно, но даже гнев Лючию не мог испугать меня.

— Я не могу ждать до утра! Доложите ему, что я прошу с ним встречи.

Охранники снова переглянулись, на этот раз с обреченностью во взглядах, и все тот же парень сказал:

— Хорошо, пойдемте с нами. Только пусть ваш друг останется здесь.

— Но!.. — дернулся было Хозе, но я повернулся и яростно зашипел на него, чтобы не возникал и не лез куда не надо. Я был здорово зол на него, потому что страшно боялся, что он все испортит, и злость, видимо, явственно отразилась на моем лице. Хозе уставился на меня, округлив глаза, и не смог выговорить ни слова. Оставив его наедине с охранником, вслед за вторым охранником я ушел в дом.

Меня провели по темным коридорам и оставили ждать в комнате, в которой я не сразу, но узнал гостиную с камином, где состоялся памятный разговор с Лючио и его людьми. Сейчас камин не горел, светилась только тусклая старая электрическая люстра под потолком, и комната имела совершенно нежилой вид. Даже портьеры на окнах казались пыльными тряпками. Вдруг подумалось, что только присутствие Лючио может вдохнуть жизнь в эту мертвую коробку с останками мебели внутри. Мне стало очень неуютно. Придет ли Лючио, чтобы поговорить со мной?

В доме было тихо: ни шагов, ни голосов. Можно было подумать, что дом необитаем. Как у них получается жить так тихо? Пусть они пьют кровь живых людей, но ведь и они — живые существа, из плоти и крови, а не бесплотные призраки. И должны жить по законам живых существ. К тому же, ночь — их время. Где же они все?..

Несколько минут я в беспокойном ожидании расхаживал по комнате и напряженно прислушивался, надеясь уловить хоть какой-нибудь звук, долетевший из-за полуоткрытой двери. Тихо. Так тихо!.. от этой тишины можно и с ума сойти. Но, может, и впрямь, в доме никого нет, кроме Лючио и охранников? Возможно ли это?

По комнате вдруг пролетел легкий ветерок, дверь шевельнулась, скрипнула, и в комнату быстро проскользнула чья-то хрупкая фигура. Я резко повернулся и подался к ней, и тут же отпрянул, разочарованный: это был не Лючио. Фигура принадлежала женщине, с черными, гладкими, падающими на лицо волосами. Подбежав ко мне, женщина, не произнося ни слова, вдруг обняла меня своими мягкими прохладными руками. Она прижимала к груди мою голову, гладила меня по волосам и что-то неразборчиво и жалобно шептала, всхлипывая. Я мог разобрать только: "Илэр… бедный мой мальчик…"

От неожиданности я оцепенел, не мог ни пошевелиться, ни выговорить ни слова. Очень медленно до меня доходило… Лица женщины я не видел, но легко узнал по волосам. Лорена. Моя… моя мама. Странное, незнакомое чувство болезненно кольнуло меня в сердце. Руки дернулись было, намереваясь обнять тонкие хрупкие плечи, но тут же бессильно упали. Не мог я! Ну не мог обнять ее, не мог принять ее как родного мне человека. Да, она родила меня, ну и что? Ее же не было рядом со мной ни единого дня за все мои почти шестнадцать лет жизни. Она была совершенно чужая мне.