Тьма… и ее объятья

Спустившись в гостиную, Кристиан опустился в кресло и просидел, не шевелясь и стараясь ни о чем не думать, до темноты. Он хотел бы повлиять как-нибудь на ход событий и ускорить их, но не знал способа. Он ненавидел это ощущение беспомощности, которое охватывало его, когда от него ничего не зависело. Но еще хуже было грызущее чувство вины. Если бы только он уехал в другой город после разрыва с Лючио! Если хотя бы настоял на переезде Киры с Агни после развода! Если бы рассказал всю правду Адриену сразу, вместо того, чтобы таиться от него до последнего! Было слишком много «если», о которых Кристиан горько сожалел.

Вечером в гостиную пришел проснувшийся Илэр. Он был одет с присущей ему тщательностью и аккуратностью, в темный тонкий свитер с высоким горлом и темные брюки. Откуда в нем эта внимательность к одежде? — задумался Кристиан. Его отцу было все равно, что носить. Даже под конец жизни, занимая уже высокое положение в обществе, Адриен не уделял одежде особого внимания, хотя и не был неряхой. Лорена же, хоть и была кокетка, делала ставку не на наряды, а на личное обаяние.

Илэр зажег бра и сел в кресло напротив Кристиана. Посмотрел на него долгим пристальным взглядом, плотно сжав губы, и произнес ровным голосом:

— Лючио рассказал мне, что моя мать жива. Ты знал это?

— Да, — ответил Кристиан, больше не видя смысла увиливать.

— Знал и не сказал мне? Почему?

— Если твой отец молчал об этом, значит, так было надо. Так было лучше.

— Лучше? Кому?

— Тебе в первую очередь, Илэр.

Илэр покачал головой.

— Не уверен. Отец лгал мне всю жизнь, — ну хорошо, не лгал, умалчивал, — ты тоже: чего же в этом хорошего? Разве хуже было бы, узнай я правду от него или от тебя, а не от Лючио?

Ответить на это было нечего.

— Что он еще рассказал тебе? — спросил Кристиан. — Рассказал, кто твоя мать?

— Нет. Но я знаю, что она живет в его доме. Ты знаешь, кто она?

— Нет, — соврал Кристиан.

— Врешь! — крикнул Илэр, сузив глаза. — Опять врешь! Ты не можешь не знать! Ты увяз в этой истории куда глубже, чем мой отец. Который, кстати, может быть вовсе и не отец мне.

— О чем ты?.. — не понял Кристиан.

— Лючио сказал, что исследовал мою кровь. Результаты показали, что моим отцом с большой вероятностью может быть и он. Моя мать, сказал он, жила с ними обоими одновременно.

— Это бред!.. — в сильном волнении вскричал Кристиан.

— Ты думаешь? А я вот не уверен.

— Как ты можешь верить Лючио?!

— А почему бы и нет? Кому же еще мне верить? Тебе? Ты всю жизнь меня обманывал!

— Неправда!

— Нет, правда! — вскочил Илэр. Лицо его исказилось от злости. — Правда! Ненавижу тебя! Зачем ты привез меня сюда? Не хочу, не могу здесь оставаться!

Кристиан тоже встал и с изумлением и страхом смотрел на него. Таким он Илэра еще не видел. Юноша совершенно переменился, никогда в нем не было столько злобы и неприятия. Неужели Лючио хватило нескольких дней, чтобы изменить отношение Илэра к тем, кто был ему дорог, на полностью негативное? От кого идут эти слова: от Илэра или же от Лючио, который вложил их в его ум или душу?

— Куда же ты хочешь пойти? — спросил Кристиан как мог спокойно.

— К Лючио!

— Ты с ума сошел. Он чуть не убил тебя!

— Ну и пусть убил бы! пусть!

Илэр был в сильном исступлении, почти в истерике. Губы у него побелели. Как видно, общение с Лючио сильно ударило ему по нервам, он уже почти не владел собой. Успокоить его можно было только одним способом. Кристиан подошел к нему, положил руку на плечо и пристально взглянул в глаза. Сначала Илэр резко отпрянул, потом вдруг закатил глаза, пошатнулся и рухнул на пол в обмороке. Кристиан едва успел подхватить его и уложил на диван. Несколько минут Илэр был без сознания, а когда пришел в себя, вдруг разрыдался безудержно, чего никогда не позволял себе на людях с тех пор, как ему исполнилось десять лет. Успокаивать его Кристиан не стал, только сел рядом и обнял, опасаясь втайне, что юноша отпрянет от него в гневе. Но Илэр как будто и не заметил его присутствия рядом.

Уже глубокой ночью он, наконец, успокоился. Он согласился, по настоянию Кристиана, выпить немного вина, но наотрез отказался лечь спать, заявив, что отлично уже выспался "в гостях" у Лючио.

— Кажется, я с ума схожу, — сказал он с какой-то спокойной безнадежностью. — Пока я был в этом доме, я видел Лючио очень часто, каждый день по несколько раз: он приходил и говорил со мной о разных вещах, иногда очень подолгу. Сначала я ненавидел и боялся его, но чем дальше, тем сильнее к ненависти примешивалось обожание. Теперь я не знаю, чего во мне больше: ненависти или любви к нему. Как он это делает, Крис?

— Таковы его чары, малыш. Но, понимаешь, он даже не всегда пускает их в ход. Зачастую бывает достаточно данного ему природой обаяния, чтобы человек влюбился в него в какие-то полчаса разговора. Лючио — он как испускающий аромат цветок, на который слетаются все подряд. Ему остается только выбирать. Не казни себя: ты не мог противостоять ему.

— Вы с ним действительно были друзьями?

— Больше, чем друзьями.