Тьма египетская

Небамону всё труднее было сохранять замкнутый порядок движения. Река продолжала разливаться, тихим натиском жирных вод сдвигая всё движущееся на возвышенную полоску к краю долины. Люди, ослы, повозки и колесницы, прежде пользовавшиеся двадцатью разными дорогами и тропинками, теперь текли по одному пути в клубах не успеваю щей опадать пыли. Если посмотреть с соколиных высот, дорога пролегала вдоль гряды западных гор, как лента тополиhoго пуха вдоль каменного бордюра на храмовом дворе. Никогда нельзя было сказать, что ждёт тебя за следующим поворотом. Может быть, пара колесниц царской почты с золочёными спицами выскочит из пылевого облака с диким визгом ступиц и возниц, может быть, толпа изъеденных язвами попрошаек, раздирающих пальцами жуткие беззубые рты.

Конные разъезды гиксосов и перегоняли, и попадались навстречу, вообще их было много больше, чем в обычное время. Так, по крайней мере, казалось Мериптаху. Унылый грохот висел не стихая над долиной, едва начинал съёживаться один барабан, проявлялся на границе слуха другой. Всадники не просто носились туда-обратно, они, несомненно, что-то высматривали. Иногда требовали у Небамона его папирус, кривились на печать Птаха, без особого азарта осматривали поклажу. Заново превращённый в негра Мериптах сидел на корточках в сторонке, радуясь, что осыпающаяся белая пыль делает достовернее его черноту.

Опасны были не только конники. Во время полуденного отдыха в крохотной деревеньке подле небольшого колодца оказался рядом со становищем Мериптаха один купец вместе со своим небольшим караваном, из двадцати, примерно, ослов с тюками. Рассмотрев в людях Небамона организованную силу (хотя всё вооружение их было — одни палки), он решил напроситься в спутники. Впереди было несколько опасных мест, где можно было натолкнуться на ливийских разбойников. Он предлагал неплохие деньги за право пользоваться покровительством важного господина. Небамон резко отказал. Он не нуждается ни в спутниках, ни в их деньгах. Этот купец, как и все купцы, был неимоверно прилипчив — суть его ремесла в том, чтобы не слышать отказа. Ему нужно было склонить Небамона хоть к какой-нибудь сделке, пусть даже бессмысленной. Не хотите путешествовать вместе, так хотя бы продайте что-нибудь, хотя бы вот этого негритёнка. Ему для услуг и для беготни по делам, не требующим знания грамоты, весьма был нужен молодой чернокожий парень, на ходу придумывал разгорячённый торгаш.

   — Нет!

   — Полторы цены.

   — Нет!

Мериптах встал с корточек и отошёл в сторону, прячась за ствол сухого дерева. Глаза наблюдательного купца аж загорелись. Этот чернокожий, конечно, чернокож, но за сто локтей видно, что он не простой негр. Ни у кого во всём Танисе нет такого.

   — Три цены!

Небамон положил ладонь на рукоять своего короткого меча.

   — Три цены, три!

Как же можно отказываться? Это подозрительно!

Меч Небамона до половины выполз из ножен, но тут же был послан обратно. Из-за камышовых хижин, обмазанных глиной, показались два спешенных гиксоса. Они только что оставили своих лошадей местному кузнецу и, видимо, осматривались, что тут к чему. Среди белого, выжженного безмолвия они сразу обратили внимание на довольно шумную сцену в редкой тени сикоморов. Хранители порядка, они и размахивание руками и удивлённые вскрики, что производил купец, расценили как беспорядок. И двинулись к месту мелкого события.

   — Почему ты не хочешь отдать его за такую цену? Он что, твой сын? — продолжал бунтовать купец.

Оскорблённый в своих лучших коммерческих чувствах, он привёл заведомо невероятную причину. Он готов был напрочь рассориться с этим заносчивым храмовым писцом-солдатом. Именно за такого он принял Небамона, расценивая его повадку и вид. Но тут увидел подползшую справа тень с характерными выступами на голове, перешёл с крика на писк и, опадая всем телом, обернулся.

Первый гиксос, совсем ещё молодой мужчина, спросил, оглаживая округлый, мягкий подбородок, в чём дело. Вы го вор его был отвратителен, но смысл слов был отчётлив. Купец, чувствуя, что сейчас именно он объект неудовольствия власти, не поскупился на объяснения. Он, мол, хочет купить мальчика, даёт хорошие деньги, а этот господин не продаёт и не хочет растолковать почему.

   — Хорошие деньги? Покажи.

Конечно же трясущиеся пальцы, кошель с монетами. Вот эти дебены он готов отдать за мальчишку. Вот эти и ещё эти четыре. Монеты подпрыгнули на ладони, большой, как подушка домашней собачки.

   — Хороший раб? Покажи.

Бежать было некуда. Там, где обрывалась бессильная древесная тень, начиналось открытое место, на многие сотни локтей во все стороны. Купец подбежал к сухому дереву и подтащил вяло упирающегося Мериптаха к месту разбирательства.

   — Негр? — сказал молодой гиксос с непонятной интонацией, то ли утверждая, то ли спрашивая.