Тьма должна танцевать

– Можете, но… Я рекомендовал бы вам через недельку показаться на повторное освидетельствование – мало ли, вдруг ошибка…

– Полагаю, в этом нет необходимости, – набрасывая тоненький плащ на худенькие плечики дочери, отрезал мэр. – Благодарю, товарищи врачи, за оказанный прием. Честь имею.

Когда они ушли, Бородько и Заморин переглянулись.

– И что ты так смотришь?

– Олег Алексеич, случай беспрецедентный…

– Не вижу ничего беспрецедентного.

– Почему же?

– А потому что медицинскую литературу надо внимательней изучать, доктор. Такие случаи описывались и не раз.

– Да, но не в нашей же поликлинике…

– А чем она Вам не потрафила, собственно говоря? Чем она хуже Кенсингтонского университета? У них там, думаешь, возможно, а у нас кишка тонка… Да у нас если хочешь знать…

В ординаторской Заморин вновь столкнулся с Савченко – на этот раз неудовлетворенный половой и профессиональной жизнью психиатр расхаживал по комнате взад-вперед, поедая яблоко.

– Ну как? Улучшения в графике дежурств не замечено?

– Два раза. Какой дурак теперь за меня мои дежурства возьмет? Хотя все в мире относительно. Зато Калитина отстанет со своим дурацким кино.

– А ты еще моему оптимизму завидуешь – у самого хоть отбавляй.

– А вот ты как будто погрустнел. Есть повод?

– Да видишь ли больную обследовал, у которой уже несколько лет рак щитовидки. Стал обследовать – а рака-то и нет.

– И потому ты смурной? Дурак, радоваться надо.

– Да я радуюсь, только…

– Только что?

– Странно все это как-то. Ее и не лечили толком.

– Ты в чудеса веришь, Заморин?

– Ну так. Более или менее.

– Более или менее чего?

– Ну, когда они у Льюиса Кэролла, верю – у такого наркомана еще и не то возможно. А когда в загорской городской больнице – попахивает моим переутомлением.

– Ну вот и прекрасно, – Савченко хлопнул юного коллегу по плечу. – Вот и давай сегодня же вечером поборемся с твоим переутомлением. Мой график еще в силу не вступил, а потому вечером я абсолютно свободен и могу пропустить с тобой пару стаканчиков чего-нибудь из того, что горит…

– Заметано. В «Мастере и Маргарите» в 9?

– ОК. Заодно и о чудесах медицины поговорим. И о витиеватых виражах научной мысли.

Всю дорогу до дома Максиму не давала покоя мысль о том, что сегодня в медицинском учреждении из уст врачей слишком часто звучало слово «чудо».

… -Во всей Руси, во все века, четвертый тост за мужика! – Денис торжественно поднял бокал с виски и опрокинул его почти до дна.

– Все еще четвертый? – поморщившись от терпкого привкуса американской полынной водки, уточнил Максим.

– Какая разница какой он по счету? Главное, что за мужика!

– Тоже верно.

– Так что там, говоришь, насчет чудес?

– Я на этот счет ничего не говорил. Про чудеса это вы вспомнили.

– Кто это вы?

– И ты, и Бородько, и ординатор.

– А, ну да. Ну хочешь верь – хочешь не верь, а медицинский факт. Наука еще и не такое видала.

– Наука может и видала, а вот я впервые наблюдаю.

– И что вызывает у тебя сомнение?

– Эффективность терапии!

– Они тебе видимо не все рассказали… – Денис многозначительно уперся взглядом в пустой стакан. – Ты пока налей, а я дам тебе некоторые пояснения.

Максим поспешил выполнить просьбу друга, внимая каждому его слову.

– Понимаешь, ее у нас действительно долго лечили. По врачам там разным таскали, по бабкам – все без толку. Загибалась девчушка. Красавица, умница, на одни пятерки в школе училась, и тут такое… У родителей, сам понимаешь, сразу свет в окошке погас… Ну и тут вдруг подворачивается им какая-то семья гомеопатов. Условие – стационар.

– Врачи что ли?

– Не совсем врачи. Говорю же – гомеопаты…

– Значит, шарлатаны обыкновенные…

– Ну, у тебя все шарлатаны. И прошла же курс. И помогло же, как видишь!

– То-то я гляжу, все так спокойно эту новость восприняли. И Алексеич, и отец девочки, и сама… – Максим встревоженно замолчал, уставившись на друга.

– Ты чего?

– А вот сама девочка…

– А с ней что не так?

– Понимаешь, ее реакция. Вообще на все происходящее. Странная какая-то… Она молчит все время и в одну точку смотрит… Она в универ-то ходит?

– Вроде экстернат или домашнее обучение. Короче, что-то такое…

– Понятно… Человек с такими деменциями явно не может посещать учебное заведение…

– О чем это ты?

– Слушай, ты же психиатр…

– Ну допустим. И что?

– А то, что нельзя назвать нормальным поведение человека, постоянно молчащего и смотрящего в одну точку. Согласен?

– Само собой. А ты заметил это у нее?

– В том-то и дело, что заметил! Она словно не слышит, когда с ней разговаривают.

– А двигается сама? Раздевалась по твоей команде без посторонней помощи?

– Вроде бы сама,.. – задумался Максим.

– Значит, поводов для беспокойства нет, – отмахнулся Савченко.

– Почему?

– Ну во-первых, потому что если человек самостоятельно выполняет требуемые от него механические действия и движения, значит о значительных деменциях говорить рано. Во-вторых, потому что те гомеопаты, что ее лечили, насколько я слышал, применяли в ее отношении какие-то полупсихотропные препараты…

– И ты по-прежнему называешь их гомеопатами? У них случайно не Менгеле фамилия?