Тьма чернее ночи

После всего прочитанного и увиденного у Маккалеба не возникло даже мысли о сне. Была уже половина пятого, и он знал, что закончит ночь в каюте. Возможно, в Квонтико еще слишком рано, чтобы застать кого-то в отделе бихевиористики, но он все равно решил позвонить. Поднялся в салон, вынул сотовый телефон из зарядника и набрал номер. Когда отозвался дежурный на коммутаторе, Маккалеб попросил переключить его на специального агента Брэзил Доран. Из всех возможных вариантов он выбрал Доран, потому что в свое время они хорошо работали вместе – и часто далеко друг от друга. К тому же Доран специализировалась на установлении подлинности и символике икон.

Звонок попал на автоответчик, и, слушая приветствие, Маккалеб решал, оставить ли сообщение или просто перезвонить. Вначале ему казалось, что будет лучше повесить трубку и попробовать найти Доран позже: от личного звонка уклониться гораздо труднее, чем от записанного сообщения. Но потом решил довериться прежнему товариществу, пусть даже он не работал в Бюро уже почти пять лет.

– Брасс, это Терри Маккалеб. Давно не виделись. Послушай, я хочу попросить тебя об услуге. Не могла бы ты перезвонить мне, как только улучишь минуту?

Он продиктовал номер своего сотового, поблагодарил и дал отбой. Можно было бы взять телефон в дом и подождать звонка там, но это означало бы, что Грасиела услышит разговор с Доран, а ему не хотелось. Маккалеб вернулся в переднюю каюту и начал просматривать материалы по убийству. Снова проверил все страницы в поисках чего-либо, что выделялось бы банальностью или, наоборот, исключительностью. Набросал еще несколько заметок и составил список того, что нужно сделать и узнать, прежде чем составлять психологический портрет. Но главным образом он просто ждал. Наконец в половине шестого Доран перезвонила.

– Действительно, давно, – вместо приветствия сказала она.

– Слишком давно. Как ты, Брасс?

– Не могу пожаловаться, потому что никто не слушает.

– Я слышал, у вас там, ребятки, положение совсем аховое.

– Тут ты прав. Нас вяжут по рукам и ногам, а потом разносят в пух и прах. Представляешь, в прошлом году у нас половина штата торчала в Косово – помогали в расследовании военных преступлений. По шесть недель каждый. Мы настолько запустили работу, что даже страшно.

Интересно, подумал Маккалеб, не хочет ли она намекнуть, что ему лучше не просить об упомянутой в сообщении услуге. Но решил все равно продолжать.

– Что ж, тогда тебе вряд ли понравится моя просьба.

– Боже, я прямо дрожу. Что тебе надо, Терри?

– Я оказываю любезность другу. Из отдела убийств. Меня попросили просмотреть дело об убийстве и…

– Он уже обращался сюда?

– Это она. Да, она пропустила материалы через компьютер и получила пустышку. Ей объяснили, какой у вас тут затор на составление портретов, и она обратилась ко мне. Я перед ней вроде как в долгу, вот и согласился посмотреть.

– И теперь ты хочешь пролезть без очереди?

Маккалеб улыбнулся, надеясь, что на другом конце провода Брэзил тоже улыбается.

– Ага. Но по-моему, это не займет много времени. Мне нужна всего одна вещь.

– Так выкладывай. Что именно?

– Мне нужно иконографическое обоснование. Я тут кое-что нарыл и хочу знать, что именно.

– Ладно. Надеюсь, больших раскопок не потребуется. И что за символ?

– Сова.

– Сова? Просто сова?

– Конкретнее, пластмассовая сова. Тем не менее сова. Я хочу знать, встречалось ли такое раньше и что означает.

– Ну, я помню сову на пакете с картофельными чипсами. Что это за торговая марка?

– «Уайз»[5] с восточного побережья.

– Ну вот, видишь. Сова – символ мудрости.

– Брасс, я надеялся на что-то более…

– Конечно. Знаешь, я погляжу, что смогу найти. Учти, символы меняются. В одно время значат что-то одно, в другое время могут означать совершенно иное. Тебе нужны просто современное применение и примеры?

Маккалеб вспомнил о надписи на ленте.

– Можешь добавить Средневековье?

– Похоже, у тебя странное… Послушай-ка, это что, «Прости, Господи»?

– Возможно. Как ты догадалась?

– Ну, средневековая инквизиция и прочая церковная чепуха. Уже встречалось. Ладно, твой номер у меня есть. Постараюсь перезвонить сегодня же.

Маккалеб хотел было попросить ее сделать анализ послания на ленте, но решил не зарываться. Кроме того, послание наверняка было включено в запрос для компьютера, составленный Джей Уинстон. Поэтому он поблагодарил Доран и уже собирался разъединиться, когда она спросила о его здоровье. Он ответил, что превосходно.

– Ты по-прежнему живешь на яхте?

– Не-а. Я теперь живу на острове. Но яхта осталась. А еще у меня есть жена и новорожденная дочь.

– Ух ты! Неужто это тот Терри Телеобед Маккалеб, которого я знала?

– Тот самый, точно.

– Ну что ж, похоже, ты наконец взялся за ум.

– Пожалуй.

– Тогда будь осторожен. Зачем ты снова в это полез?

Маккалеб ответил не сразу.

– Сам толком не знаю.

– Не морочь мне голову. Мы оба знаем зачем. Ладно, я посмотрю, что удастся наскрести, и перезвоню тебе.

– Спасибо, Брасс. Буду ждать.

* * *

Маккалеб вошел в капитанскую каюту и растолкал Бадди Локриджа. Приятель вскинулся, размахивая руками.

– Это я, я!