Тьма близко

Девушка послушала, как отзвуки ее голоса тают в темных углах, прошлась взад и вперед еще раз. Интересно, Охотнику полагается всю ночь торчать перед дверью? Или он может отлучиться… ну, хотя бы вон в тот неосвещенный коридор? Она взялась за дверную ручку, большущую, под стать громадной двери тронного зала. Толкнула, дверь тихо скрипнула. В самом деле не заперто. А ведь могли бы стулом подпереть, что ли. Хотя в зале нет стульев – в присутствии короля сидеть не полагается. Ну, тогда троном бы подперли…

Заняться было решительно нечем, и Элис решила осмотреть ближайшие окрестности. Факелы горели только перед входом, дальше коридор был погружен во мрак. Элис сделала несколько шагов и остановилась, чтобы глаза привыкли. Потом прошла еще немного и очутилась в темноте. Постояла, прислушиваясь, и возвратилась на свой пост. Потом сделала еще одну вылазку в темень, на этот раз в противоположную сторону. Ничего. Ни звука. Она сняла со стены один из зажженных факелов, для этого пришлось встать на носки и тянуться изо всех сил. С факелом в руке она снова прогулялась по коридору, на этот раз зашла подальше. Коридоры были пустыми и тихими. Оставалось только вернуться на пост и там зевать и скучать… Именно этим Элис и занялась. К сожалению, к упомянутым занятиям таланта у нее не обнаружилось, девушка чувствовала, что зевание и скучание удаются ей плохо. Поэтому время тянулось мучительно медленно. Элис разгуливала с факелом в руке по темным тихим галереям, то и дело бросая взгляд на дверь. Ничего не происходило.

И мысль о барабане снова показалась ей привлекательной – на барабан, по крайней мере, можно было бы сесть. Но ничего, что сошло бы за стул, в коридоре не нашлось, и девушка, возвратив факел в литое кольцо на стене, расположилась на полу – на каменных плитах. Прислонилась к стене, вытянула ноги…

Вдруг раздался подозрительный шум, и Элис насторожилась. Легкий дробный топот, шорох… Охотница положила руку на эфес рунного меча и приготовилась. Из темноты в освещенный рыжим факельным светом круг выбежала… обычная крыса. Даже не очень крупная. Элис едва не расхохоталась, разглядев «тварь Тьмы». Новый звук в темном коридоре, что-то серебристой искрой просвистело в воздухе, крыса дернулась и замерла. Под ней начало расплываться блестящее темное пятно. Элис не сразу разглядела рукоять кинжала, пронзившего зверька насквозь. Снова шаги – неторопливые, тихие. Это уже не крыса, по коридору шагал человек.

Охотница поднялась, проскрежетав кольчужной спиной по стене. Она не выпускала рукоять оружия. Шаги приближались, силуэт человека среднего роста медленно выступал на свет… Элис вглядывалась в его лицо, вот-вот оно появится из темноты… но лицо не показалось. На человеке была маска, кошачья маска. И одет он был точно так же, как старик Кот на королевском приеме. Только теперь он двигался совсем иначе. Его походка и впрямь походила на кошачью – плавные, почти бесшумные шаги, ленивая легкость движений, показное безразличие и угадывающаяся под ним готовность к быстрому действию.

Остановившись на границе тьмы и рыжего полумрака, Кот сказал:

– Мяу.

Говор его тоже изменился, теперь это не было старческое карканье, а вполне приятный мужской голос, пожалуй, даже молодой. И, что удивительно, голос шута показался Элис знакомым! Она не могла вспомнить, где и когда разговаривала с этим человеком… но этот голос она уже слышала.

– Кот? Что ты здесь делаешь? – вырвалось у нее.

– А что по ночам делают коты?

Шут медленно подошел, Элис разглядела в его руках мешок. Он склонился над своей добычей, вытащил кинжал из тельца крысы, обтер мешковиной и спрятал, Элис даже не разглядела куда. Потом добыча отправилась в мешок, и Кот, выпрямившись, посмотрел на девушку. Откуда-то возникла уверенность, что он улыбается под маской. Охотница с запозданием сообразила, что не должна была говорить. Она же ранена в лицо!

– У каждого своя добыча, – продолжил шут, – коты охотятся на крыс, Охотники – на тварей Тьмы. Но и Охотников с недавних пор кое-кто считает добычей. Разве не так?

Кот уставился на девушку сквозь прорези маски. Она помотала головой и, нечленораздельно мыча, показала пальцем на изуродованную мэтром Бейелем щеку.

– Между прочим, я слышал твой голос еще вчера. Рана была куда менее заметна, и ты очень бойко болтала. Кстати, у тебя приятный голос, – заявил шут. – А еще видел тебя с другой прической. Хотя ты мне нравишься и с короткими волосами.

Кот побрел в темноту, помахивая окровавленным мешком.

– Постой! Погоди! – позвала Элис. – Может, останешься еще немного? Здесь так скучно, и тварь не появляется…

Шут остановился.

– Я охочусь только на мелких грызунов, – ответил он. – Крупную дичь травят с псами. Твоя свора прячется здесь, неподалеку.

Элис неуверенно хихикнула. Назвать свиту Охотника сворой… забавно.

– Вряд ли присутствие кота поможет в такой охоте, – добавил шут.

– А что поможет? – тут же спросила Элис. Она решила, что собеседник немало знает о ночной жизни Аднора, и есть смысл его расспросить. – Ты видел, как тварь попадает в замок?