Тьма

В другом крыле Дворца Радиша решала повседневные вопросы государственного управления. Ее окружали жрецы, вожди и чиновники, по-прежнему делавшие вид, будто она замещает своего брата, Прабриндраха Драха. Пока все соглашались не замечать продолжительного , отсутствия князя в государстве. Все шло нормально. По правде сказать, хотя вслух об этом никто не заикался, без князя государственный механизм функционировал гораздо эффективнее.

Я нашел Бабу и принялся виться вокруг нее, как въедливый комар, смещаясь во времени то назад, то вперед с тем, чтобы сунуть свой длинный нос в каждый ее разговор, за исключением тех, что она вела с Корди Махером, когда они оставались наедине.

Я и так услышал достаточно, чтобы понять: Махер привыкает к тому, что его используют. Но с такого рода использованием мужики, как правило, мирятся — во всяком случае, до поры до времени.

А вот ее беседы с некоторыми из верховных жрецов были довольно интересны, хотя и не так содержательны, как мне хотелось. Что поделаешь: Радиша выросла в отнюдь не располагающей к откровенности атмосфере Дворца, где постоянно плелись интриги, строились козни и приходилось следить за каждым словом.

Держать слово, данное Капитану и Отряду, она не собиралась. Вот те на. Правда, и на путь явного предательства Радиша еще не встала. Как и все прочие, она была уверена в том, что зимняя кампания или всего лишь отвлекающий маневр, в действительности вовсе не направленный против Хозяина Теней, или же, коли наступление все же настоящее, глупость, которая непременно закончится разгромом таглианских войск.

И это при том, что после нескольких неудач мы добились несомненного успеха. Ну что ж, возможно, мм еще заставим ее пожалеть о своем коварстве.

Вроде бы больше выведывать было нечего Гоблин не нуждался в присмотре. Со своим делом он вполне мог справиться без меня.

Отчасти из любопытства, отчасти же просто из нежелания возвращаться в реальный мир я решил заглянуть в недавнее прошлое моих родственников. Ничего, что оправдывало бы подозрительность Старика, обнаружить не удалось. Правда, нюень бао народ скрытный и не склонный откровенничать, особенно когда они находятся среди чужаков, к которым не испытывают ни любви, ни доверия. Тай Дай и Дой наедине были столь же немногословны, как и в моем присутствии. Матушка Гота тоже. Если она и открывала рот, то лишь для того, чтобы в очередной раз посетовать на, свою долю. Обо мне она придерживалась отнюдь не лучшего мнения. И не было часа, чтобы она хотя бы раз не помянула недобрым словом свою мать, за то что та согласилась принять меня в семью Кы. Бывали моменты, когда и я не жаловал Хон Трой за то, что она навязала мне эту семейку.

Ну а что дальше? Возвращаться мне все еще не хотелось. Может, взглянуть на Нарайана Сингха и Дщерь Ночи? Они торчали на Чарандапраше с Могабой и собирали под знамена Хозяина Теней остатки приверженцев паршивого культа Обманников. Едва ли они были способны устроить нам крупную пакость. Стало быть, я навещу Госпожу. О чем, само собой, потом доложу Костоправу.

Я не выискивал ее специально — просто, где бы она ни находилась, поблизости всегда оказывался кто-нибудь, за кем Отряду требовалось приглядывать — вроде Прабриндраха Драха или Лебедя Лозана.

На сей раз князя в лагере Госпожи не было. Чувство долга порой пересиливало в нем даже склонность принимать желаемое за действительное. Он находился среди своих солдат и занимался делом.

До Чарандапраша было уже не слишком далеко. Нам предстояло обогнуть озеро, пройти холмами и долинами и оказаться у горловины единственного прохода через Данда Преш.

Лебедь, конечно же, находился рядом с Госпожой. И выглядел озабоченным, как когда я всматривался в прошлое, так и когда заглядывал в настоящее. У Госпожи имелись проблемы, которыми она не хотела делиться ни с кем. Выглядела она так, словно не ложилась спать невесть сколько времени. Правда, привычки спать подолгу за ней не замечалось и в лучшие времена. Но то, что она забыла обо сне сейчас, в преддверии решающего сражения, которое могло стать поворотным пунктом в истории Отряда, наводило на мысль об отсутствии у нее веры в будущее.

Однако, перемещаясь во времени, я смог раскопать нечто похожее на объяснение. Госпожа действительно не спала. Возможно, из-за того, что сны ее были не лучше некоторых моих. Вороны к ней почему-то не приближались, хотя она не обращала на них внимания, поскольку была настолько поглощена делом, что даже не следила за своей внешностью — не то что ее сестрица. Неужто она из тех баб, которые, заполучив мужика, перестают следить за собой?

Впрочем, она все равно оставалась прекрасной — во всяком случае, в глазах Лебедя Лозана. Этот малый был безнадежно влюблен в нее уже целых четыре года и, пусть даже безо всякой надежды на успех, использовал свое положение командира Тронной Гвардии как предлог для того, чтобы неотлучно находиться при ней.