Тлеющие угольки

Они вошли в кабинку лифта.

— Я слышал, ты говорила Ните, что на выходные собираешься домой, — сказал Клифф. — Я решил, что Джо поедет с тобой.

— Ты ошибся: Джо со мной не поедет. — Створки дверей раздвинулись, перед ними был пустой вестибюль. Линн задержала дыхание и, машинально взяв его за руку, выпалила: — Может, ты поедешь?

Клифф закрыл глаза. На скулах его заиграли желваки.

— Линн, — процедил он сквозь стиснутые зубы. Голос его больше напоминал хриплый стон. Наконец он открыл глаза и кончиками пальцев провел по ее щеке. Уголки его губ искривились. Линн показалось, что он готов улыбнуться. — Нет, — выдавил он.

— Но...

Он не дал ей договорить.

— Послушай, Линн, — перебил он ее. — Я понимаю, мое поведение, после того что произошло у меня, на Галиано, тебе непонятно. Я виноват перед тобой. Но теперь я пытаюсь делать так, как лучше для тебя.

— А кто тебе дал право решать, что для меня лучше?

Клифф судорожно сглотнул.

— Возможно, ты и права, но я точно знаю, что лучше для меня. Так вот, связь с тобой ни к чему хорошему не приведет.

— Значит, в том, что произошло между нами, не было ничего хорошего? А мне показалось, Клифф, что мы как два взрослых человека делали то, что нам нравится.

В ответ он лишь фыркнул. Однако Линн не собиралась сдаваться.

— Ты заблуждаешься, — в сердцах промолвила она. — Это был волшебный уик-энд. Для меня. Да и для тебя, надеюсь, тоже. Впервые я увидела тебя таким, каков ты есть на самом деле. Ты был беззаботен и счастлив. Ты смеялся, ты наслаждался жизнью. Когда мы поднялись на вершину того холма, у тебя с глаз словно спала пелена. Ты был похож на человека, который впервые увидел солнечный свет. Это было видно по твоему лицу, по твоим глазам...

Такое же умиротворенное, счастливое выражение было на его лице, когда они занимались любовью, но об этом она умолчала.

— Почему ты так убежден в том, что это для тебя плохо? — продолжала Линн. — Неужели ты не веришь, что заслуживаешь счастья?

— Я... — Он осекся, словно испугавшись слов, которые готовы были слететь с его языка. — Отправляйся домой, Линн. Поезжай к своему брату, к невестке, к племяннице и подумай, чего ты лишишься, если свяжешь свою жизнь со мной. Я никогда не смогу дать тебе того, чего ты заслуживаешь. Ты можешь быть счастлива с Барнсом, с кем угодно. Но только не со мной. Забудь обо мне.

Линн сморгнула слезу.

— Я не могу. — К горлу у нее подступил комок, она чувствовала, что вот-вот разрыдается. — Я не могу... Ты был первым в моей жизни... первым...

Клифф презрительно фыркнул.

— Оставь эти сантименты. Да, я отнял у тебя девственность. Извини. Если бы я знал, то ни за что бы не сделал этого.

— Ты ничего у меня не отнимал! — гневно воскликнула Линн. — Нам было хорошо вдвоем. Это были чудесные мгновения. И это не было случайностью. Мы провели вместе два дня, и ты не можешь, как утверждал в первый раз, говорить, что всему виной минутная слабость.

— Знаю, — вполголоса проронил Клифф. Заметив вооруженную ведром и шваброй уборщицу, которая направлялась к лестнице, он взял Линн под руку и повел к выходу. — Но я могу — и буду — винить во всем, что произошло, самого себя.

— Не беспокойся, — в тон ему проговорила Линн. — Я ни в чем тебя не обвиняю. Я ведь прекрасно понимаю, что больше всего на свете ты боишься ответственности перед кем бы то ни было.

Клифф предпочел не возражать и промолчал.

— Желаю приятного уик-энда, Клифф, — сказала Линн, направляясь к машине.

Боль, отразившаяся на ее лице, мгновенно передалась ему. Линн никогда не узнает, что чувствовал он, наблюдая, как она уходит. Его так и подмывало кинуться вслед за ней, догнать ее. Вот она бросила сумочку на правое сиденье, захлопнула дверцу, застегнула ремень и задним ходом выехала со стоянки.

Движение было оживленным. Несколько минут она не могла выехать на проезжую часть. Он видел, что еще мог бы догнать ее. Тогда он зажмурился и, собрав всю волю в кулак, приказал себе не трогаться с места.

Наконец зажегся зеленый сигнал светофора, и Линн вырулила на улицу, не бросив даже прощального взгляда в его сторону.

Та ночь не была для Клиффа спокойной. Впервые после уик-энда, проведенного вместе с Линн, он вернулся в свой коттедж на острове Галиано. В доме словно все еще звенел ее смех. В какую бы комнату он ни заходил, всюду чувствовал ее присутствие. Он с грустью вспоминал, с какой легкостью она сбрасывала с себя одежду, прежде чем прыгнуть в бассейн, с каким соблазнительным наслаждением плескалась в ванне и как он, не удержавшись, присоединился к ней.

Ванна была предназначена только для одного, и добрая половина пенной воды вылилась на пол. Они вместе вытирали огромную лужу, и все это сопровождалось поцелуями, ласками и любовью.

Любовью? Ах Боже мой, нет и еще раз нет! Это был всего лишь секс, простой секс. Мысленно он посмеялся над собой. Простой? Что за чушь! Разве может секс быть простым, если им занимаешься с такой женщиной, как Линн!