Тлеющие угольки

Наконец Линн, словно сжалившись, отступила, и он вздохнул с облегчением. Но не успел он встать, как она снова склонилась над ним, стащила с него промокшую майку и бросила ее в ванну.

— Какие же мужчины тупицы! — продолжала ворчать она. — Вот и Тейлор, я уверена, сделал бы что-нибудь в этом духе.

— Я знаю. Поэтому-то я...

Линн не дала Клиффу договорить. Взяв очередное полотенце, она стала растирать ему спину. Полотенце пахло свежестью и было чуть грубоватым, как будто сохло на улице.

Затем, приведя его в совершенное смятение, Линн присела перед ним на корточки, стащила кроссовки, носки и начала вытирать ноги.

Собрав остатки воли в кулак, Клифф вырвал у нее полотенце и встал. Шорты можно было выжимать, они прилипали к бедрам. Халат Линн в том месте, где к нему прикасалась голова Клиффа, промок, и под ним проступила нежно-розовая кожа. Клифф с трудом подавил стон. Проклятье, неужели под халатом у нее ничего нет?!

Разумеется, нет. Она же не знала, что он среди ночи будет ломиться к ней в дом. Вытирая ему голову, она выразилась достаточно определенно: назвала его тупицей.

— Я принесу тебе простыню, — сказала она. — Можешь снять шорты.

Клифф схватил ее за руку.

— Нет, — сказал он, пронзая ее взглядом. — Не надо.

— Нет, надо, — заявила Линн как ни в чем не бывало. — Ты весь дрожишь. У тебя гусиная кожа. — Кончиками пальцев она провела по его руке. Клифф даже зажмурился, стараясь взять себя в руки. — Смотри, волоски встали дыбом.

Отчего? От холода или от ее прикосновения? Он не мог сказать наверняка. Он схватил Линн за плечи, чтобы убрать ее с дороги и выскочить из ванной, но она опередила его — поспешно вышла и закрыла за собой дверь.

Через минуту дверь снова приоткрылась, и Линн протянула ему обещанную простыню.

— Сними шорты и завернись в простыню. Оставь свою одежду здесь, я потом высушу.

Даже отсюда, из лишенной окон ванной комнаты, было слышно, как за стенами дома бушует гроза.

— Линн, черт побери, я же не ребенок! Я зашел, чтобы убедиться, что у тебя все в порядке. Теперь я спокоен и могу убраться восвояси.

Последние слова заглушил раскат грома, настолько сильный, что в доме задрожали стекла.

За дверью раздался испуганный возглас Линн.

Клифф, не мешкая ни секунды, стянул с себя мокрые шорты, обернулся простыней, накрутив ее наподобие саронга, и вышел в коридор.

После очередного разряда внезапно погас свет, и дом погрузился в кромешную, почти осязаемую темноту. Клифф вдруг почувствовал, что Линн, дрожа всем телом, припала к нему.

Он заключил ее в объятия и принялся бормотать ей на ухо какой-то вздор, убаюкивая, точно младенца, а она все теснее прижималась к нему.

Из груди его вырвался глухой стон. Желание ласкать ее было сильнее его; он провел пальцем по ее щеке, потом откинул волосы и, уже не владея собой, приник губами к маленькому, безупречной формы ушку, принявшись исследовать языком его внутреннюю раковину.

Линн затрепетала в его объятиях. Ухо плотно прилегало к голове и практически не имело мочки. Кожа здесь была нежнее лепестка розы и благоухала свежестью, как в саду после дождя. Искушение было слишком велико, чтобы простой смертный мог противостоять ему.

Снова сверкнула молния, на мгновение осветив коридор. Клифф подхватил Линн на руки и понес в гостиную.

Уже в полной темноте он положил Линн на диван и, не выпуская ее из рук, опустился сам. Она, обвив его шею руками, спрятала лицо у него на груди.

— Не бойся, — сказал он. — Я не дам тебя в обиду.

— Я не боюсь, — пролепетала она. — Нет. Просто... немного нервничаю. Я понимаю, гроза это всего лишь шум и яркие вспышки. Понимаю, но...

— Но в глубине души по-прежнему остаешься шестилетней девочкой, которая ежится от страха, забившись в спальный мешок.

— Да.

— Поэтому я и пришел.

Она теснее прижалась к нему, и он почувствовал на своей щеке ее теплое дыхание.

— Я рада.

Два простых слова. Тихий, мягкий голос. И в этих двух словах признание того, что он нужен ей. В этот момент Клифф понял, что пропал.

Но лишь когда ее губы защекотали ему шею, когда она обхватила его голову руками и привлекла к себе, — лишь тогда он осознал, что пропал окончательно.

— Клифф, поцелуй меня. Прошу.

Линн не знала, откуда в ней появилась эта отвага, граничившая с безрассудством, она знала только одно — если Клифф сейчас немедленно не поцелует ее, то сердце у нее разорвется.

Она чувствовала, как он дрожит, чувствовала жар, исходивший от его тела, слышала тихий стон, и вдруг губы его прильнули к ее губам.

Горячим упругим языком он разомкнул ее уста. От него пахло дождем, свежим воздухом и чем-то еще, чего она не могла определить, но знала, что этот запах принадлежит только ему, ему одному. Мускулы его напряглись, когда ее ладонь скользнула по его плечу и ниже. Слепо следуя инстинкту, Линн стала нежно царапать его кожу ногтями.