— Я уже говорил тебе, что хочу жить с тобой. И я не шучу. — Голос его смягчился. — Милая, мы так много можем дать друг другу. Мы так нужны друг другу.
Линн принялась рыться в сумочке в поисках ключей.
— Клифф, наши желания сейчас не главное. У меня дети, у которых есть собственные желания и потребности. Так что мне больше нечего сказать. То, что произошло сегодня, было ошибкой. Я понимаю, что не должна была позволять себе распускаться, и всегда буду сожалеть о том, что сделала. Но я не в силах этого изменить, так что остается лишь примириться. Мы простые смертные, Клифф, а простые смертные часто отравляют друг другу жизнь. Прощай.
Клифф преградил ей путь к двери. Он стоял, упрямо стиснув зубы и вскинув подбородок, и в этот момент был так похож на Майкла, что Линн хотелось смеяться и плакать одновременно. Но она не сделала ни того, ни другого. Она подошла к нему, всем своим видом давая понять, что не намерена больше задерживаться.
Клифф не двигался с места.
— Зато у меня есть что сказать. Я тебя выслушал. Теперь выслушай ты меня.
Линн молчала. Клифф не спускал с нее глаз; грудь его тяжело вздымалась. Наконец она уступила.
— Хорошо.
— Я должен подумать.
— Клифф, думай быстрее. Мне надо идти.
Видя, что он продолжает колебаться, она обогнула его и направилась к двери.
— Линн.
Нотки отчаяния в его голосе заставили ее остановиться.
— Что? — спросила она, не поворачивая головы.
— Два месяца.
Она обернулась и вопросительно посмотрела на него. Лицо его было мертвенно-бледным.
— Два месяца? — Голос ее предательски дрогнул: она все еще на что-то надеялась. И презирала себя за это.
— Мой партнер сказал, что я в своем теперешнем состоянии ни на что не годен, и предложил на пару месяцев отойти от дел. Дай мне эти два месяца. По истечении этого срока мы раз и навсегда решим, что нам делать. Приезжай ко мне. С детьми. У меня будет время привыкнуть к ним. А потом мы еще раз все обсудим. Возможно, у нас получится, возможно — нет. Но мне кажется, мы должны хотя бы попытаться.
— Нет, — выпалила Линн, охваченная негодованием. — Нет и еще раз нет! Тебе, похоже, даже в голову не приходит, что дети, о которых ты упоминаешь так... вскользь, это живые люди, которые по прошествии двух месяцев могут привыкнуть к тебе, могут полюбить тебя. А если, когда твои каникулы закончатся, ты решишь, что мы тебе больше не нужны? Что тогда? Ты предлагаешь мне поставить на карту благополучие моих детей ради удовлетворения... твоих... твоих сексуальных прихотей?
— Все не так! Ты неправильно поняла меня! — Клифф все больше выходил из себя, видя ее нежелание искать компромисс. — Что, если все наоборот? Может, мне так же будет недоставать их, как недостает тебя, но ты же продолжаешь упорно настаивать на разводе!
— Да что ты говоришь? — с горьким сарказмом в голосе промолвила Линн. — Так я тебе и поверила. Клифф, я же не забыла, как ты относился к Майклу, как избегал даже смотреть на него. Я помню, как тебя коробило, когда тебе приходилось произносить его имя. Ты ни разу не коснулся его, ни разу не взял на руки. Ты не проявлял к нему ни малейшего интереса, и лишь однажды тебе стало неловко: когда кто-то отпустил тебе комплимент по поводу того, какой у тебя чудесный ребенок. Но и после этого в душе ты оставался холодным как лед. Меня ты провести не мог.
Неужели ты считаешь, что я могу допустить, чтобы к моему сыну относились подобным образом, тем более теперь, когда он уже чувствует, понимает? Даже не думай об этом, Клифф. Не стоит обманывать себя и других. Мои дети слишком дороги мне, и я не могу обрекать их на такие испытания.
— Ты хочешь сказать, что твой сын для тебя дороже, чем твой муж? Правильно я тебя понял? — Клифф даже не пытался скрыть, как ранили его ее слова; он был похож на обиженного ребенка.
Линн чувствовала, что сердце ее готово разорваться на части. У нее дрожали колени; ее так и подмывало броситься ему на шею, обнимать его, шептать на ухо слова утешения. Но желания мужа и интересы ребенка — в ее глазах это были величины несоизмеримые. Она прежде всего мать, и как у матери у нее просто не остается выбора, когда перед ней встает такая дилемма. Дети для Линн на первом месте.
— Если ты так ставишь вопрос, то да. Мой сын любит меня без всяких условий. Он верит в меня. Надеется на меня. И это для меня значит куда больше, нежели капризы моего мужа. Прощай, Клифф. Мой адвокат свяжется с тобой.
ГЛАВА 13
Линн быстро миновала вестибюль отеля - к тому времени, к счастью, уже безлюдный — и поднялась к себе на второй этаж. Всю дорогу ее преследовал свет фар автомобиля, который нагнал ее буквально через минуту после того, как она отъехала от дома Клиффа. Она заперла дверь на замок и прислонилась к ней спиной. Она ждала, что вот-вот раздастся стук в дверь.