Тютюнин против ЦРУ

Какой-то шум разбудил Тютюнина. Он приоткрыл глаза и посмотрел на светящийся циферблат электронного будильника. Часы показывали три часа ночи. Стояла тишина, и было непонятно, что же его разбудило.

Потом послышался стук в дверь. Стучали тупым предметом.

Сергею очень хотелось спать, однако следовало встать и пойти посмотреть, что там случилось.

– Я этого Окуркина твоего прибью… – сквозь сон пробурчала Люба.

– Я его сам прибью… – пообещал Сергей и, сунув ноги в тапки, направился в прихожую.

Пока он шел, стук ослаб и превратился в какую-то возню. Тютюнин посмотрел в глазок и в свете тусклой казенной лампочки заметил какое-то существо, шевелящееся на его придверном коврике. Помня о случае, когда неизвестный пес нагадил прямо под дверью, Сергей распахнул дверь, готовясь пнуть приблудное животное, однако это оказался человек.

Оставив на полу две пустые бутылки, он с трудом поднялся на ноги и, улыбнувшись, спросил:

– Узнаешь меня, Серега?

– Гоша? – неуверенно произнес Тютюнин.

– Он самый. – Берк снова улыбнулся, показывая посиневший от портвейна язык. – Поздравь меня, Серега, у меня завтра день рождения.

– Теперь уже сегодня, – заметил Тютюнин.

– Не-а! – Смит помотал головой. – В инструкции написано – завтра.

– В какой инструкции? – не понял Сергей.

– Тс-с-с! – Берк с заговорщицким видом приложил к губам палец и оглянулся на двери соседей. – Это большой секрет.

Тютюнин уже хотел было послать Гошу подальше – в три часа ночи, но тот произнес ключевую фразу:

– Поедешь завтра за город водку пить?

Сергей хотел сначала спросить – когда, куда и вообще ему же на работу надо идти, – однако губы сами сложились в трубочку и сказали:

– Поеду-у-у… Поеду, чего же не поехать, – откашлявшись, повторил Сергей, внутренне опасаясь, что Гоша не правильно его поймет.

– И Леха чтобы… – попросил ночной гость.

– И Леха, – согласился Тютюнин. – Он тоже не откажется. К тому же он все время свободный. Для такого дела.

– Значит, договорились? – глядя куда-то в сторону, спросил Смит. Пары портвейна творили с ним страшные вещи, и агент не знал, радоваться этому или нет.

– Договорились. А во сколько?

– Я.., перезвоню… – пообещал Смит, чувствуя, что оплывает, словно свечка.

– Перезвоню… – повторил он, пятясь к распахнутым створкам лифтовой кабины. Махнув на прощание Тютюнину пустой бутылкой, Смит обрушился в лифт, и тот унес его вниз, навстречу ночной прохладе.

С трудом добравшись до машины, агент нашел телефон и позвонил боссу.

– Что такое? – хриплым голосом отозвался Джонсон.

– Это я, сэр, – пробормотал Смит.

– Что-нибудь случилось? – встревожился босс.

– Нет, сэр. Просто у меня день рождения, и, оказывается, уже сегодня.

– Ты пьян, Берк! У тебя же утром контакт!

– Контакт состоялся…

– И что?!

– Они приняли предложение.

– Уфф. Ты меня угробишь своими фокусами, Берк…

– Я контролирываю ситуацию, сэр… Контролиры-ваю… – с трудом произнес Смит и отключился, ткнувшись головой в руль.

Тем временем Сергей Тютюнин возвратился в постель и, сбросив тапки, потянул на себя одеяло.

– Прибил дружка своего? – поинтересовалась жена.

– Это не он был.

– А кто же?

– Гоша.

– Вот придурки у тебя друзья, Тютюнин.

– Почему это?

– В гости ходят по ночам.

– Да у него, может, горе какое, – соврал Серега, чтобы придать ночному визиту больше значительности. – И вообще, у Гоши этого героическая профессия.

– Героическая? – Люба подняла растрепанную голову.

– Ну да. Он этот… – Сергей на секунду задумался и ляпнул, не зная, что попал в десятку:

– Он разведчик!

– Разведчик, летчик, налетчик… – Люба зевнула и как бы невзначай тронула Серегу посредине тела.

– Да ты что, ночь же! – возмутился тот. – Вот вечно у тебя, Люба, всякие глупости в голове. Книжки бы лучше читала…

130

Как и следовало ожидать, день Лехи Окуркина, по его словам, был расписан по минутам, но он сразу отменил все дела, как только узнал, что у Гоши день рождения.

– Ну, дела понятные, – говорил он в телефонную трубку. – Когда договорились? В одиннадцать? А сейчас уже без пяти десять… Ладно, встречаемся у твоего подъезда.

В очередной раз отменив поход на родной завод, Леха достал из шкафа чистую майку и надел ее, стоя перед зеркалом. Затем пригладил влажной ладонью непослушный чуб и, напялив подаренные женой парадные сандалии, выскочил из квартиры.

К месту встречи он прибежал слишком рано, однако томиться дома было мучительнее. Можно было, конечно, подняться к Сереге, но Леха посчитал, что это несолидно.

«Все успеем, – сказал он себе. – Мы все успеем…»

Присев на лавочку, Окуркин посмотрел на большую черную собаку, которая пряталась за разросшимися возле клумбы сорняками.

Едва Леха задремал в тени, собака подняла голову и крикнула:

– Окуркин – козел!

Леха вздрогнул и огляделся по сторонам, а собака снова спряталась в траву и захихикала.

«Почудилось», – решил Окуркин и снова задремал.

– Козел! – снова раздалось совсем близко. К тому же голос показался Лехе очень знакомым.

– Гадючиха, ты, что ли? – спросил он, однако Живолупова не ответила и продолжала представляться собакой.