Тютюнин против ЦРУ

Вьетнамцы поставили две бутылки «Столичной». Живолупова заметила, что одна из них уже открыта.

– Ой, какой таракан здоровый! – крикнула старушка, тем самым отвлекая внимание гостей от своих рук, которые быстренько проделали манипуляцию с бутылками.

– Убежал, сволочь усатая, – сказал Живолупова, виновато улыбаясь и садясь к столу. – Ну, наливайте бабушке. Водочку-то я люблю. Люблю я ее, родимую…

Хонг Май схватил стоявшую напротив Гадючихи бутылку и наполнил стакан хозяйки; при этом он не переставал улыбаться, демонстрируя свое расположение и два крысиных резца. Себе и подельникам вьетнамец налил из другой бутылки, то и дело повторяя:

– Назадоровие, назадоровие.

– Ну, други, выпьем, – произнесла Живолупова и подняла свою стопку. – Чай не отравимся!

– Не отравитися! Не отравитися! – наперебой закричали вьетнамцы.

– Ну пейте уже… Ух!

И одновременно со своими гостями Живолупова выпила водку. Потом закусила капусткой и молча следила затем, как ее партеры по бизнесу один за другим валились на пол.

Когда грохнулся самый крепкий – Хонг Май, Гадючиха тяжело вздохнула и, покачав головой, налила себе еще.

– И куда вы против бабушки Живолуповой-то, зайцы рисовые, – сказала она и выпила. – Мелковаты будете.

Хонг Май дернулся под столом и засучил ноженьками, а Живолупова усмехнулась и добавила:

– Да уж не помрете, изучила я уже вас, зайцев рисовых. Вы как тараканы, сколько ни трави, все равно из всех щелей повылазите.

Вылив остатки отравленной водки в раковину и прибрав в холодильник водку хорошую, Гадючиха схватила главного вьетнамца за шиворот и, дотащив до ванны, сунула под холодную воду.

Гость быстро очухался и что-то залопотал по-своему. Однако Гадючихе пришлось еще отвесить ему несколько оплеух, чтобы он пришел в себя окончательно.

– Не убивай, я буду деньги платити-и-ить, – взмолился он.

– Сейчас не убью, – сказал Живолупова. – Но этот раз был последним, Хонг Май. Еще одна шутка – и я вам тут пропишу полную тактику выжженной земли. Понял меня?

И для уверенности, что партнер по бизнесу ее понял, бабушка Живолупова как следует припечатала его об стену.

96

Во вторник днем прямо на приемку к Тютюнину пришел молодой человек в приличном сером костюме. Он сразу бросился Сереге в глаза, поскольку основными клиентами заведения были люди, занимавшиеся уличным собирательством.

Молодой человек держал в руках коричневый портфель и, выстояв длинную очередь, достал из него очередной шедевр – дамскую шляпку из щетины рыбы-штопора. И хотя изделие это было для «Втормехпошива» не совсем по профилю, Сергей подарок принял и заплатил за него тридцать рублей.

– Я от старушки Розенфельд, – улыбаясь, сказал молодой человек. – Она приносила вам накидку из сиамского рудольфа, помните?

– Да, – охотно подтвердил Сергей. – И еще шорты из серебристой жуа.

Шорты он примерял Любе, но они на ней смотрелись как зимнее байковое трико. Поэтому он убрал их подальше, закатав в трехлитровую банку, и строго-настрого приказал жене не трогать драгоценной вещицы. Достаточно было того, что она и Олимпиада Петровна щеголяли в немыслимо дорогих шлепанцах из рудольфового меха.

– К сожалению, старушка Розенфельд заболела и просила меня организовать для вас посещение меховой выставки.

– А вы ей кто? – спросил Серега, внимательно присматриваясь к молодому человеку.

– Внук, – сказал тот.

– Хорошо. Можно даже сегодня. Только я друга своего возьму, Леху Окуркина.

– Прекрасно. Во сколько мне за вами заехать?

– Давай в полшестого.

– Договорились. – «Внук» улыбнулся и ушел, а Сергей, дождавшись обеда, пошел звонить Лехе на завод. Сегодня Окуркин отправился на работу, чтобы получить аванс за три месяца позапрошлого года.

Сергей позвонил в Лехин цех, и скоро к телефону подошел сам Окуркин. Он сказал, что информация про выплату аванса – полное надувательство, но настроение у него было хорошее, потому что удалось разжиться электромотором с медной обмоткой.

– Осталось только вынести его с завода, но это дело знакомое – справлюсь, – сказал Окуркин.

– Поедешь со мной на меховую выставку? – в лоб спросил Тютюнин.

– А чего я там не видел?

– Ты меня охранять будешь.

– От кого?

– От того, кто в тетку рядится и новые меха мне на приемку носит.

– Так, может, он того – «голубчик»?

– Не знаю. Но на выставку сходить хочется.

– Ладно, – согласился Окуркин. – Так уж и быть, я тебя сопроводю. То есть сопровожду.

97

В половине шестого, как и договаривались, Сергей вышел во двор «Втормехпошива» и увидел там синий «форд-фокус», возле которого стоял улыбающийся «внук» старушки Розенфельд.

– Билеты достал? – спросил Тютюнин, чтобы не молчать.

– Да, конечно, – сказал «внук». – Мы можем ехать.

– Ладно. Только я сзади сяду.

– Как вам будет угодно. – «Внук» улыбнулся еще шире и распахнул перед пассажиром дверку.

Тютюнин забрался в салон и с удовольствием покачался на мягком кресле. В иностранной машине, если не считать автобусы «икарус», он сидел впервые.

– Тебя как зовут? – поинтересовался Сергей, когда «внук» завел двигатель.

– Зовите меня Гошей! – сказал тот.

– Очень приятно, Гоша. Давай к трамвайной остановке «Бобрино». Знаешь такую?