Титулярный советник

— Здание никуда не делось. — Багратион мрачно усмехнулся. — Пока еще. Но ты не хуже меня знаешь, что тайная канцелярия — это не только боевые маги на службе ее величества. Кто-то слил наши списки внештатных… сотрудников.

Я звучно проглотил слюну. Слова как-то не шли на ум — да и без них было понятно, что случилось нечто из ряда вон выходящее. Не просто страшное — а дикое, почти немыслимое. То, что не вписывалось в уже ставшее привычным “дело плохо”.

— Все? — зачем-то уточнил я.

— Да. Филеры, осведомители… За одну ночь несколько сотен человек исчезли или были найдены убитыми. И еще столько же — ударились в бега. И это в Петербурге. — Багратион пристроил локоть на спинку пассажирского кресла. — Что сейчас творится в губерниях, мне вообще неизвестно.

— Вас предали? — одними губами спросил я. — Так?

— Можешь придумать объяснение получше? — Багратион чуть сдвинул брови. — Конечно, у меня еще есть несколько рот жандармов и канцеляристы, из которых я теперь не доверяю и половине — но мы лишились глаз и ушей. Как думаешь — многое ли можно сделать такими силами вслепую?

— У вас еще есть армия! — Я едва не сорвался на крик. — Городовые, в конце концов…

— Которых с каждым днем становится все меньше, — ответил Багратион. — А связь с гвардейскими полками я потерял уже давно. Высшие чины и раньше не слишком-то любили посвящать меня в свои дела, а теперь у меня не осталось своих людей даже среди обер-офицеров.

— Вы думаете, гвардия перейдет на сторону Куракина?

— Не знаю. — Багратион поджал губы. — Проблема в том, что теперь я вообще ничего не знаю — а значит, случится может вообще что угодно.

— Я не…

— Послушай меня, Саша. Послушай — и просто уезжай отсюда как можно быстрее. Если не для блага государства — то хотя бы ради собственного рода. — Багратион улыбнулся, протянул руку и осторожно взял меня за плечо. — Слышишь? Я понимаю, что не должен говорить подобного — но для всех так будет лучше. Даже для твоего дедушки… потому что даже трусливый наследник куда лучше, чем мертвый.

— Уже не думает ли ваша светлость, что я разом предам и семью, и корону? — Я крепко взял Багратиона за запястье и отбросил его руку. — За кого вы меня принимаете?

— За разумного человека! — По салону такси будто прошелся ветер. — Я не успел раскопать, что именно они собираются сделать с родами, но только идиот полезет на Одаренных высших классов, не имея на этот случай четкого плана. — Багратион с шумом втянул носом воздух и продолжил уже тише: — А Куракин никогда не был идиотом — и вряд ли выжил из ума теперь. Я понятия не имею, как именно — но вас уничтожат. Всех, кто выступит против.

— Попробуют. — Я пожал плечами. — Но это не так просто сделать, ваша светлость.

— Куда проще, чем раньше, — проворчал Багратион. — Особенно если ты и дальше будешь шататься по городу без охраны. И особенно теперь, когда предатели есть даже среди моих канцеляристов.

— Да кому я нужен? — Я махнул рукой. — Бестолковый князек без чина и класса… Если уж все действительно так плохо, как вы говорите — через несколько дней в столице начнется…

— То, что ты вряд ли переживешь, Саша! — Багратион сердито сверкнул глазами. — Что бы ни задумали наши враги — их партия уже разыграна. И они наверняка пожелают закончить ее прежде, чем ее величество введет в Петербург армию. Последнее, что успел донести мой второй заместитель перед тем, как исчезнуть — Куракин вернулся в страну несколько дней назад. Ты ведь понимаешь, что это значит?

— Что он попытается захватить город?

— Именно. Может быть, уже завтра! — От железной выдержки Багратиона почти ничего не осталось. — И поэтому я еще раз повторяю: уезжай!

— Хорошо. Я вас услышал. — Мне вдруг стало лень спорить. — Благодарю вашу светлость за совет. Можете бросать все и бежать, если вам так будет угодно, но…

— Увы. — Багратион улыбнулся одними уголками рта. — Даже если бы я пал настолько низко, чтобы предать корону, мне такой возможности уж точно не предоставят.

— Тогда мне хотелось бы узнать, что ваша светлость собирается делать.

— Ее величество отказывается принять меня уже целую неделю. Может отправить в отставку в любой момент — если на нее надавят достаточно сильно. — Багратион устало зажмурился и помотал головой из стороны в сторону. — А это значить — терять уже ничего.

— И вы так просто уйдете?

— Разумеется. И тогда меня уже никак не будет связывать собственный чин. И ничто не помешает собрать тех, в ком я еще хоть как-то уверен, отыскать Куракина прежде, чем он начнет действовать, — Багратион посмотрел мне прямо в глаза. — И убить.

Мне вдруг стало стыдно. По меньшей мере — за собственные слова. Багратион мог предложить невозможное, почти оскорбительное — но он, похоже, все-таки искренне желал мне добра. И поэтому просил выбрать ту участь, которой сам уже был безвозвратно лишен: бежать. Сохранить жизнь, пусть даже ценой богатства, репутации и самого княжеского титула.

Но сам бежать не собирался.

— Думаете, вы сможете? — тихо спросил я.