Тициан

За преданность и помощь в работе Тициан заплатил своему молодому другу той же монетой, написав его превосходный портрет (Сан-Франциско, Мемориальный музей М. X. Янга). Это, пожалуй, единственное произведение, в котором Тициан вполне определенно обозначил свою симпатию к лицу, изображенному на портрете, вложив в его левую руку листок с надписью: «Di Tiziano Vecellio singolare аticо» (единственный друг Тициана Вечеллио). Но слово singolare скорее можно здесь перевести как «особый», а не «единственный», поскольку ниже будет отмечено, что Вердидзотти выполнял ряд деликатных поручений Тициана, а после его кончины не порывал связей с семьей и продолжал дружить с любимым племянником мастера Марко Вечеллио. Незадолго до своей смерти он передал ему труд, который не успел опубликовать. По наследству от Марко рукопись перешла к его сыну Тицианелло, который и издал ее без упоминания имени автора.

Выше было сказано, что Вазари несколько сместил дату рождения Тициана. Явно полемизируя с автором нашумевших «Жизнеописаний», Дольче решил внести свою лепту и подправить некоторые положения Вазари, когда уже не было в живых таких авторитетных знатоков, как Санудо и Микьель. Сам Дольче появился на свет в 1508 году, а потому о начальном периоде творчества Тициана знал понаслышке. Свои откровения в «Диалоге о живописи» он для большей убедительности вложил в уста литератора Аретино, к тому времени покойного — иначе ему бы дорого обошлась ссылка на имя скандально известного писателя, за которым давно утвердилась слава беспринципного мздоимца. Но Дольче часто ссылается и на самого Тициана, с которым был связан узами дружбы. Разрабатывая свою художественную теорию, он ставит во главу угла искусство Тициана, приводя множество ценных наблюдений. Однако некоторые его заявления в полемике с Вазари по поводу даты рождения Тициана вызвали в дальнейшем невероятную путаницу. Именно она послужила поводом для пересмотра прежней позиции и выдвижения необоснованной версии. Например, Вердидзотти наверняка был знаком с сочинением Дольче, но нигде не упоминал о нем, оставив неизменным собственное мнение.

Авторитетными биографами Тициана, не подвергавшими сомнению общепринятую дату рождения мастера, по праву могут считаться авторы известных исследований Карло Ридольфи (1594-1658) и Джован Баттиста Кавальказелле (1819-1897), этот признанный патриарх итальянского искусствоведения, который обошел пешком с котомкой за плечами всю Италию и пол-Европы, сумев дать подробные описания множества картин, прежде чем они попали в частные коллекции или бесследно исчезли. Он написал в соавторстве с англичанином Кроу объемистую монографию о Тициане в двух томах (1878). Именно Кавальказелле успел произвести полную инвентаризацию творений Тициана, исключив многие работы, приписываемые ему в угоду устроителям разного рода аукционов. К его авторитетному мнению полезно прислушаться и сегодня.

А теперь сошлемся на одно очень ценное свидетельство, приведенное испанским искусствоведом Педро Берокуи в его книге «Тициан в музее Прадо».10 Этот труд вряд ли мог знать англичанин Кук, а между тем в нем впервые публикуется письмо посла Испании дона Диего Уртадо де Мендоса, посланное из Венеции 5 октября 1545 года Карлу V, в котором сообщается, что «Тициан постарел и работает медленно». Эта фраза служит неопровержимым доказательством того, что Тициану в том году было 68 лет, а не 55 или же 50, как того хотелось бы приверженцам новой точки зрения. Если бы в тот период мастеру было 55 лет, вряд ли испанский посол писал бы о его старости. Такие слова никак не вяжутся с представлением о человеке, которому нет и шестидесяти. А испанец хорошо знал истинное положение вещей, поскольку недавно сам позировал Тициану для портрета во весь рост, о котором вспоминает Вазари, отмечая его художественные достоинства и датируя работу 1541 годом (Флоренция, галерея Питти). Что же касается замечания дона Мендосы о медлительности мастера, в этом нет ничего удивительного. Широко известно, что Тициан даже в молодости не отличался быстротой или, как говорится, «живостью» в работе над картинами, за что не раз получал нарекание от нетерпеливых заказчиков.

Но обратимся к самому Тициану. В письме от 1 августа 1571 года он пишет испанскому королю Филиппу II: «Даже уж и не знаю, каким образом мне выжить в этом преклонном возрасте, так ни разу и не получив за последние десять лет хотя бы самую малость в уплату за картины, которые время от времени я Вам направлял, будучи глубоко уверен, что Ваша бесконечная милость вознаградит однажды за труды своего верного слугу, которому уже девяносто пять лет».11