Титаникус

На шоссе Фиделис, ведущее из субулья Гинекс на юго-запад, с ржавого неба тек дождь, похожий на слюну. Субулей за спиной походил на масляно-черный скелет из балок и дерриков, шпилей и штабелей. Они все еще шли через прилегающие к субулью районы перерабатывающих предприятий и вспомогательных хранилищ, что окружали Гинекс, запущенные дальние пригороды и заводы-спутники. Слева от шоссе горели обогатительные заводы, наполняя воздух горячим нефтехимическим смрадом, от которого резало глаза и першило в горле. Справа гигантскими железными ведрами возвышались громоздкие плавильни и горнорудные фабрики. Огонь с очистительных заводов отражался в дождевой воде, заполнившей воронки и дыры в дорожном покрытии. Где-то на юге повалило ветряные дамбы, и из Астроблемы летел песок, засыпая дорогу и занося канавы словно цветным снегом.

Калли Замстак узнала песок, узнала его персиково-розовый оттенок. Ей нравились тренировки резерва СПО там, в Астроблеме. Все эти походы, карты, стрельбы, игры в поиск и обезвреживание. Для нее это было приключением в дикой пустыне разбитой планеты: ставить жилпалатки под огромным куполом ночного неба, учиться ориентироваться по незнакомым звездам, охотиться на песчаных кроликов на ужин, слушать простые истории простых жителей улья, как раз таких, как она сама. Однажды, во время последней вылазки, ее взвод встретил вассальное племя на марше, прямо за первой линией утесов, возникших в результате удара метеорита. Мобильные проспекторы, ездовые краулеры и барханные тракторы, тянущие за собой прицепы-жилища на больших гусеницах. Следом брели на привязи длинные вереницы грязного домашнего скота. Самодельные знамена, выбеленные солнцем и пылью, выцветшие одежды, изношенные респираторы, превращенные в языческие маски-пугала. Дикари. Для Калли они были самыми чуждыми существами, каких она когда-либо встречала в этих персиково-розовых пустошах под потрясающе синим небом — в стране, которой сама не принадлежала.

Взвод держался настороженно. Мистер Сарош, их сержант-ветеран, объяснил, что это прекрасная возможность повторить на практике процедуры остановки и досмотра. Они приблизились и окликнули неторопливо идущий караван. Мужчины отозвались гортанными криками и попрыгали с остановившихся машин, размахивая лазмушкетами и посохами. Мистер Сарош поговорил с их вождями. Напряженный момент ожидания, затем — гостеприимное приветствие. Ритуальный обмен водой и алкоголем, тосты и рукопожатия — этикет суровой пустыни. Каждый был обязан отпить глоток жгучей самодельной выпивки и поделиться глотком амасека из пайка. Потом начался обмен: имперские монеты - на антрацитовые бусы и полированные ископаемые раковины; форменный противопесчаный платок — на пояс из выделанной кожи; таблетки для обеззараживания воды — на неограненные самоцветы и камни; комплект жилпалатки — на красивый молитвенный воздушный змей.

Они досматривали повозки, отсек за отсеком, стараясь быть вежливыми и ненавязчивыми. В отсеках было темно — экраны против солнца натянуты, занавеси против пыли опущены. В повозках пахло специями, жарой, разогретыми, пыльными телами, но не грязью или болезнями, как боялась Калли. Интерьеры жилищ, освещаемые подвесными промлампами, были изумительно декорированы бронзой, богатыми тканями и потрясающей резьбой по дереву. Инкрустация и облицовка блестели старинным лаком. Серебряные чайники с длинными носиками в виде лебединых шей булькали на угольных печках, распространяя сладкий и густой аромат. Женщины в длинных одеяниях, укутанные в покрывала так, что видны были лишь глаза, прижимали к груди младенцев, настороженно глядя, как чистые, одетые в одинаковую форму резервисты СПО обходят повозки. С верхних полок и из кладовых под досками пола со смесью страха и любопытства выглядывали дети. «Это мы здесь чужие», — осознала Калли.

К ней подошла женщина, с головы до пять закутанная в пурпурный шелк, в прорезь которого смотрели темно-карие глаза, и заговорила тихим, но настойчивым голосом. Она показывала на серебряную аквилу, которую Калли носила на шее. Стеф купил для нее этот талисман в ночь перед тем, как они отправились с Кастрии на Орест.

Женщина показала Калли золотой медальон — небольшое замысловатое колесико из темного золота на золотой же цепочке. Более прекрасной вещи Калли никогда не видела.

— Она хочет поменяться, Замстак, — подсказал мистер Сарош. — Всегда меняйся. Не зли их.

Калли замешкалась. Стеф подарил ей эту аквилу — талисман на счастье. Она была уверена, что он поймет, но…

— В чем задержка, Замстак? — спросил мистер Сарош.

Калли объяснила свое нежелание меняться.

Мистер Сарош посмотрел на золотой медальон, который предлагала женщина.

— Это просто «на счастье» на другом языке, — сказал он Калли.

Она осторожно сняла серебряную аквилу и поменялась. Женщина поспешно, но благодарно обняла ее, а затем навсегда пропала в сумраке отсека.

С тех пор Калли носила на шее золотое колесико.

Когда она вернулась домой, обратно в маленькую квартирку в Мейкполе, Стеф не возражал.