Титаникус

Я был там — в самом пекле, ты, жалкий человечек. Я был рядом с ним, когда он получил эти ранения, выкрикивал приказы, глядел на счетчик заряжающего автомата, следил за ауспиком, рычал рулевому, чтобы лег на другой галс. Густые джунгли, вражеская махина, рванувшая прочь, словно белый призрак, сквозь туман, и вывернутые с корнем деревья. Как быстры эти эльдарские махины, как быстроноги и легки: словно насмешка над «Виктрикс», насмешка над ее непоколебимой поступью. Мы держались, наши пустотные щиты поглощали все, что танцующий враг извергал в нас. Они были быстрыми, но хрупкими, и нам был нужен всего один точный выстрел, один точный выстрел деструктора. Неотступная «Виктрикс» — медлительная, тяжелая, но могучая убийца по сравнению с эльдарской машиной. Один выстрел. Один точный выстрел.

Мы были в пикосекунде от поражения цели, когда щит лопнул. Сенсори Нарлер закричал со своего места:

— Щит сбит, щит сбит!

Я помню, как он кричал.

Эльдарский луч трепанировал «Виктрикс». Он вскрыл внешнюю обшивку, промежуточную, внутреннюю подкожную, разбрасывая во все стороны раскаленные добела осколки и крупные капли расплавленного металла. Верхние комплексы фронтальной оптики взорвались густым ливнем искр. Нарлер потерял левую руку до локтя. Гилока, фамулюса, разрезало надвое в поясе. Задние переборки кабины лопнули, когда луч прошел насквозь и убил техножреца Солиума в кормовом отсеке. А потом взорвались задние черепные генераторы.

Луч прошел мимо, но взрывом его достало. Осколки и куски металла из затылка хлестнули, словно бритвенно-острый ураган, разбив заднюю часть раки, срезав ведущие штекерные жгуты, центральную магистраль БМУ и выбросив фонтан амниотики.

Через связь с БМУ ударила боль. Настолько сильная, что мне пришлось выдернуть штекеры, чтобы она меня не убила.

Я закричал:

— Принцепс! Мой принцепс!

— Я был там, — сказал Тарсес магосу органос. — Я был там, на Таре. Я знаю, какие ранения он получил.

— Тогда вы поймете, модерати, — произнес Керхер.

Керхер.

— Я не понимаю, — сказал Тарсес. — Он должен быть жив. Вы держали его в анабиозе с полной реанимацией, под наблюдением и со всем необходимым оборудованием. Долгого сна от Бельтрана должно было хватить.

— Мы думали так же, но ошиблись, — ответил магос органос. — Как будто там, в стазисе, он потерял желание жить. Ушел из жизни, не желая больше чувствовать боль смертного существования.

Магоса органос звали Керхер.

Крановые суда доставили «Доминатус Виктрикс» в цилиндрическую фабрикационную башню. Клетка из лесов ждала, чтобы обнять и приковать его титаническую фигуру. Когда он опустился, пневматические амортизаторы натужно выдохнули, и сервиторы принялись карабкаться по его корпусу, отсоединяя грузовые тросы.

Тарсес покинул модуль на челноке один. Челнок пристроился за подмигивающим лоцманским катером и устремился вслед за его сигналом в черную бездну, мимо дорожек световых указателей, в недра Антиума.