Титан

Лю снова очнулся. Встал, пошатываясь, будто получил сокрушительный удар в корпус. Прошелся вдоль стен – на цыпочках, осторожно. Вспомнил старого немца, строительного чиновника, что помогал ему с выбором места для посольства.

Немец жаловался, как сложно строить в этом городе, потому что он нашпигован старыми бомбами и многие еще опасны. Рассказывал о типах бомб.

Лю принял его слова всерьез. Саперы проверили, пронюхали землю, отследили котлованные работы – и ничего. Немец, герр Дёренмайер, поздравил его.

Теперь Лю слушал, стараясь не дышать. Его предупредили еще утром: то объявление о бомбе на платформе, а он не внял! Вокруг была посольская земля, суверенная территория, освященная духом Кидань. Но внизу, глубоко под посольством, земля хранила прошлое этой страны, она была – чужая, как Луна.

Лю побежал наверх, в кабинет – упредить, приказать, чтобы девчонку, не важно как, какой ценой, убрали с моста, не подпускали к зданию, заткнули ей рот. Иначе она вновь запоет, используя Детей Луны как оркестр, резонатор, и разбудит шеститонную Маргаритку, предназначенную разрушать бункеры, проникшую слишком глубоко и потому не найденную опытными саперами, – никто ведь не рассчитывал, что Маргаритка, предназначенная для самых защищенных целей, может тут оказаться.

Он проспал; Дети Луны уже были на мосту. Лю в отчаянии охватил их взглядом, посчитал, не считая, и осознал, что ее, соперницы, врагини, нет.

Она не пришла.

Лю, пошатываясь, не обращая внимания на удивленные взгляды, вышел в сад перед посольством.

Дети Луны тянули свои гимны – обычные, хранящие эхо силы, но после оперного голоса Маргариты Кирено совсем не страшные.

Лю вслушался, улыбаясь, почти поверив, что его вечерние медитации отпугнули ее, отвратили от замысла; вслушался с предельной глубиной.

И понял, почему Кирено не придет.

Ей не нужно второго раза. Она все уже сделала.

Ее голос еще здесь, в камне, асфальте, в стальных пролетах моста, в кирпичной коробке станции S-Bahn, в фундаментах и стенах домов, в беглой воде, в самой бетонной плоти посольства и в земле под ним. Он звучит – как растянутое послезвучие, вкоренившись в саму материю; оглаживая, пробуждая королеву бомб.

Кирено не могла о ней знать, подумал Лю.

И ответил сам себе: рок выше знания. Она воззвала – и рок ответил.

В этот миг Маргаритка проснулась.