По сообщению нашего лондонского корреспондента, английский премьер в своем отчетном докладе перед шотландскими избирателями высказал опасения, что польская армия не в состоянии будет долго противиться наступлению красных. Польские рабочие и крестьяне начали понимать, что Красная армия борется за всех трудящихся мира, и поэтому огромное большинство солдат польской армии сочувствует противнику. Существует опасность, что большевики скоро дойдут до границ Прикарпатской Руси, и тогда дальнейшая судьба войны будет зависеть от поведения русинского населения.
Описывая далее положение в Прикарпатской Руси, Ллойд-Джордж с большим восхищением отозвался о генерале Пари и о прекрасных организационных талантах берегсасского жупана.
(От нашего нью-йоркского корреспондента)
По распоряжению вашингтонского правительства арестованы две тысячи портовых рабочих за отказ грузить пароходы, перевозящие оружие и снаряды для польской армии. В некоторых городах, как, например, в Сан-Франциско, войска отказались выступить против рабочих и распространяли среди них листовки. Текст этих листовок состоит из единственной фразы: «Не перевозите оружие для врагов советской России».
Большинство американцев, особенно же люди состоятельные, осуждает поведение рабочих и требует введения военного положения для борьбы с большевистскими агитаторами.
Секереш отнес эти сообщения в редакцию. Он даже сам собирался зайти в типографию — последить, как бы кто не испортил его работу, но пойти туда ему не удалось: ему позвонили с виллы Рожош, чтобы он немедленно явился туда.
— Я напал на след чудовищных злоупотреблений. Кто-то гнусно злоупотребляет именем социал-демократической партии. Вы должны были об этом знать. И вы об этом знали! Я этому просто слов не нахожу! — встретил его Рожош.
— О чем вы говорите? — с невинным видом спросил Секереш, глядя мимо Рожоша на трех незнакомцев, стоявших позади.
Эти трое господ — двое высоких, тучных, и один худой, среднего роста, блондин — стояли там с таким достоинством и важностью, словно явились на похороны.
— О чем вы говорите, товарищ Рожош?
— О чем? «Не доставляйте оружия…» Эта и подобные мерзости распространяются моей партией, функционерами моей партии!
— Невероятно! Возмутительно! — воскликнул Секереш.
— И вы об этом не знали? Секретарь партии не знает, что делается в партии? Как это может быть?
— А как может быть, что сами вы, председатель партии, до сегодняшнего дня об этом не знали? Или вы, быть может, знали, но только молчали об этом? — в свою очередь перешел Секереш в наступление.
Лицо Рожоша налилось кровью.
— Прекрасно, — оказал он после минутной паузы. — Прекрасно. Не знали, значит? Верю, верю. О бесчинствах венгерских коммунистов ничего не знали? О том, что венгерские большевики послали сюда, в Русинско, добрую полсотню людей? Не знали о том, что эта полсотня большевиков с вашей помощью пробралась в социал-демократическую партию?!
— Какой вздор! — презрительно отмахнулся Секереш. — Детские сказки!
— Детские сказки? Вы, товарищи, слышали? — обратился Рожош по-немецки к трем немым свидетелям. — Секереш все отрицает. Решительно ничего не знает! Но если он отрицает, то я вам это сейчас докажу.
Рожош порывисто распахнул дверь в гостиную.
— Войдите пожалуйста! — сердито крикнул он.
— Мы ведь старые знакомые, — произнес тихим голосом, со сладенькой улыбкой, приглашенный из другой комнаты свидетель. — Не так ли? Неужто вы меня забыли? Немеша? Товарища Немеша? Комиссара берегсасского комитета?
— Подлый провокатор! — вырвалось у Секереша. — Мерзавец! Вор!..