Тишина. Фрагменты

Узкие пространства – отрезки пути, зажимающие подобно скалам между ограничений. Чтобы ощутили себя, приучили к самостоятельности – к большему или меньшему одиночеству души, открыв новое.

Обустраивая свой угол, привыкаешь к чистоте, искренности и честности по отношению к самому себе, и именно поэтому поднимаешь голову, заметив краем глаза черное пятно – вдруг это ложь?

Дух

Человек сидел на стуле, связанный по рукам и ногам. Синяки и ожоги покрывали его тело и местами виднелись кости.

Пытки. Это единственное, что он помнил. В чем был ещё уверен, так это в том, что его имя – Вирм и пытают для того, чтобы вызнать секрет быстрого движения: никто не мог сравняться с ним в скорости.

«Итак, – снова начал опытный палач – скажешь ли мне свой секрет? Скажи и я тебя отпущу».

«Черта с два!»

«Ты скажешь – уверил палач и предложил: Выбирай, что сломать: ногу или руку? У тебя аж четыре варианта. Стоит ли секрет таких мучений?»

В ответ Вирм расхохотался от души, и вышел из себя.

Больше его ничего не держало.

Вслед за машиной

Еду за машиной, повинуясь дороге. Пролетающие навстречу также выбрали себе ориентиром какой-то автомобиль. Мне достался грузовик, перевозящий продуктовые товары.

По сторонам поля упираются в лес. Двигатель работает и незаметно толкает вперед тележку на четырех колесах вслед за грузовиком. Не задумываясь, следишь за ним, и тут начинают твориться странные вещи.

Начав движение из точки А, забываешь с какой целью требовалось ехать в точку Б. Едешь себе и едешь. Затем не помнишь, куда тебе надо добраться и где находится пресловутая точка Б. Потом теряется смысл следования за грузовиком. Может быть, он следует в пункт, расположенный вовсе не там, куда требуется попасть?

Проходит время, но и тот, кто едет за впереди идущей машиной и не задумается, зачем ему это надо и для чего. Он будет по привычке нажимать на газ и так и не поймет, не узнает, что мог бы сделать свою жизнь гораздо более интересной.

Проживаемое

Спящий город неохотно пробуждается от сна. Будто провинившийся, рассвет приближается робкими шагами, прогоняя, заставляя пятиться тьму, скрывшую в облаках звезды.

Небо не такое холодное, пугающее, отстраненное светлеет, проявляя кристальную чистоту красок, легкость и воздушность.

Равномерно раскрашенный и однородный желтый диск тяжелый и степенный незаметно быстро шествует по бескрайности и, когда бы ни подняли глаза, он находится посередине.

Ветер дует протяжно и сильно, обдувая лица, сдувает пыль и мусор, назойливые печальные, грустные, негативные мысли, равнодушие, отрывая от земли.

Ему одному ведомы дали, и как же хочется, запрыгнув на него как на скакуна, со смехом умчаться и посмотреть другие земли и выбрать те, что нравятся!

Появляются стаи птиц, временами присаживающиеся на площадях и памятниках. Машины мчатся, сигналят, гудят. Светофоры мигают, как научили, реклама включает всё имеющееся обаяние рисунков, картинок и надписей. Люди – как тополиный пух.

Деревья качаются, воздев ветви, как руки, в мольбе: передают собственные и травы чаяния о том, чтобы услышали, помогли, изменили, облегчили участь.

На бельевых веревках сушатся развешенные вещи.

День подходит к завершению. Постепенно становятся видны первые звезды в той части, откуда ушел, налившись яростью, криками, болью и гневом ошпаренный закат.

Через полные тоски окна-глаза домов смотрят удрученно-завидующие. Счастливчики бредут по улице с надеждой на отдых.

Отягощенные заделами на завтрашний день, нагруженные думами, несущие пакеты с чем-то важным для себя, они похожи на измученных мулов, впряженных в повозку и понукаемых бессердечным погонщиком.

Зажигаются огни. Темнота поедает краски и на небосклон выплывает сверкающий, белый диск, приковывающий к себе внимание.

Миллионы глаз остро ощущают разницу между: чего не хватает, что нужно для этого и текущее положение дел, страшась наступления следующего дня.

Детские рисунки

День без хлопот, вроде как, и не день вовсе. Включив телевизор, Маргарита Павловна готовила ужин. Несколько дней назад она услышала, что будет проводиться выставка картин земляка, и, поэтому, торопилась посетить её до закрытия.

Дело сделано и пришло время сборов. «Быстрее!» – подгоняла себя радушная хозяйка квартиры. Старость – не радость.

Пока привела себя в порядок, пока насмотрелась на отражение в зеркале и сменила наряды, прошло полтора часа.

Уже не двадцать, а привычки те же и никуда не денешься.

Наконец, шагнула за порог, погасив свет и закрыв дверь.

Добравшись, она была приятно удивлена: помимо картин, там оказались и детские рисунки.

Вспомнился сын, уехавший учиться на запад. Как он там?

Часовые пояса полосуют сердце.

Пройдясь и получив удовольствие от просмотренных натюрмортов и пейзажей, поднимающих со дна памяти порядком подзабытые, покрывшиеся пылью воспоминания, заставляющие невольно улыбнуться или, наоборот, взгрустнуть, Маргарита Павловна начала ходить по галерее с рисунками.